Шрифт:
– Стоун? – сказал Зеллер.
– Допустим.
– Сколько ты хочешь за свое ИТО?
– А кто тебе сказал, что я собираюсь его продавать?
– Сколько?! – нетерпеливо перебил ее Джадд. – Называй цену. Мне некогда.
– Не будь дураком.
– Не будь дурой! Даю пять тысяч амеро. Бери деньги, плавбазу и уматывай.
– Я тебе уже объяснила русским языком – ИТО не продается!
– Последний шанс, – резко, словно приказывая, бросил Джадд. – Пять тысяч амеро и плавбаза. Любая из двух.
– О, так ты уже выбрал, какую из них оставить себе?
– Так ты не продашь ИТО?
– Нет.
– Отлично, – глумливо усмехнулся Зеллер. – Сэкономлю пять тыщ. Не хочешь продавать – останешься и без ИТО, и без денег, и без флота!
Бесцеремонно согнав с места парочку выпивох, Джадд расселся за столом и положил на него ноги.
– Ты до сих пор жива только благодаря тому, что родилась женщиной, – снисходительно проговорил Зеллер. – Хотя на меня работает Бешеный Айвен Новаго, учти это. Ему по фигу, в кого стрелять – в него или в нее… Перестань ерундить, Стоун! Неужели до тебя еще не дошло, что я и ты – величины несоизмеримые? Ты – анахронизм! Кочевница, что таскается за стадом с севера на юг и обратно, подчиняясь сезонным миграциям. Это отжило, Стоун, это все должно остаться в прошлом. Будущее за огромными марикомплексами, такими, как мое «ДиЗет». Вот я не буду шарахаться по океану, я собираюсь пасти китов тут, в тропиках, весь год. Понимаешь? За мною сила, за мною деньги, за мною поддержка Генерального Руководства проекта ТОЗО. А за тобой кто?
– Сихали Браун, – медленно проговорила Наталья, – и еще двадцать крепких парней, которые надерут тебе задницу. А если будешь упорствовать, они тебя уничтожат.
Парни, приведенные Большим Зеллером, весело загоготали. Отсмеявшись, Джадд махнул рукой:
– Ступай уж, клоунесса, насмешила…
Наталья Стоун ничего не ответила – она была в таком бешенстве, что выразить его членораздельно не получилось бы. Девушка вышла на улицу и зашагала к ранчо. Потом побежала. Ворвавшись в кабинет, она достала оружейный пояс. Чтобы затянуть его на узкой талии, пришлось сверлить лишнюю дырочку. Зарядив бласт и поставив его на предохранитель, хозяйка ранчо опустила оружие в кобуру.
– Вы заказали музыку, – процедила она, – посмотрим, как вы теперь запляшете!
Глава 19. Охота на «Крота»
Сихали Браун возвращался к ИТО Витязя на «Орке6» – за стадо удалось выручить больше семидесяти тысяч амеро, и Боровиц не устоял перед предложением Хэнка Руни, обменял восемь «Бронко» на четыре «Орки», пусть и не новых, но на ходу.
– Я Хэнка знаю, – говорил Боровиц, – этот хомбре скорей утопится, чем обманет. Ты глянь только, какие лодочки! Почти новье!
И впрямь, субмарины содержались в порядке – нигде ни пылинки, все надраено и блестит. Теперь ранчо «Летящее Эн» располагало десятком «Орок», десятком «Бронко» и четырьмя «трофейными» «Пинто».
Сегундо занял место бортинженера – он так долго обмывал «Орки», что еле на ногах стоял.
«Шестая» шла ходко, выдерживая среднюю скорость. Каждый час сорок миль оставалось за кормой. Все шло штатно, и Тимофей вернулся к своим мыслям. А те текли неспешно, отставая от стремительной «Орки».
…Вот когда капитаны плавбаз, купившие китов, собрались на палубе «Ириана» и выложили наличные, вот тогда у Брауна в душе поднялась буря малоуправляемых эмоций. Наконецто! – кричало нутро. Теперь в предпоследний поход, до верфей «Центроникса». Денег у них хватит, чтобы купить семь батискафов. И все! И в путь! К впадине Яу!
А вот Боровиц выглядел тогда както скучно – сегундо просто кивнул капитанам, скинул пачки денег в чемоданчик и сухо попрощался. Потом уже, словно оправдываясь, он ворчливо сказал: «Понимаешь, Тимка, привык я к нашим китикам… Одно дело молодняк продавать, а тут всех и сразу! И Хрику, и Моку, и… А!..»
Браун даже вину почувствовал, но заикаться об этом не стал – старый китопас не понял бы его терзаний, принял бы их за «береговую» извращенность. Все ж давно обдумано и решено. Они не просто так взяли да избавились от стада. У них цель – спасти хорошего парня, а заодно сыскать сокровище, по сравнению с которым золото стоит меньше засохшего дерьма, как выразился Арманто. Какая ж тут вина?
Надо же, – покачал головой Сихали Браун. Всего месяца полтора минуло с того вечера, когда он пришил Хлюста, а сколько всего вместилось в эти дни! С ума сойти…
Ветер, солнце, тяжелый и опасный труд сделали свое дело – его кожа загорела и уплотнилась, под ней проступило витье мышц. Душа тоже заветрилась, огрубела. Твердое сердце бьется ровно. Конечно, потребуется пара лет, пока он приучится встречать угрожающие взгляды бестрепетно, с насмешкой даже. Пока что он испытывает страх перед каждой стычкой, у него сохнут губы, а чудовищное напряжение сковывает до боли.
И все же он оказывается быстрей и метче своих противников. Желания убивать в нем почти никогда не возникает, он не ищет неприятностей, да и зачем? Они сами находят его…