– Ну что ж, в истории сундука мы с вами немного разобрались… И все же, Вера Фабиановна, мне не совсем понятна непомерная его ценность. Он очень древний, побывал у французских королей и русских царей, у графа Калиостро и тверских масонов – все это так. Но согласитесь, что одного этого мало. Почему за этот ларец буквально с ходу готовы были заплатить вам десять тысяч долларов? Более того: вы сами мне сказали, что он стоит гораздо дороже. Откуда вы это взяли?

– Так батюшка завещал. Он говорил, что в нем все наше состояние.

– Может, здесь какая-то масонская тайна?

– И тайна. Но суть-то не в ней. У ларца секрет есть.

– Какой же?

– Этого никто не знает. Сам Всеволод Юрьевич не знал.

– У вас есть какие-нибудь догадки на этот счет?

– Догадок никаких нет. Только знаю, что ларец этот волшебный.

– В чем же выражалось его волшебство?

– Всякое волшебство к одному сводится.

– Любопытно узнать.

– Власть, деньги да любовь – ведь этого от волшебства ждут. Оно и дает.

– Дает?

– А как же! Если знать, как спросить, то все получить можно… Только недобрая эта сила. За нее потом расплачиваться приходится. Оттого все волшебники и ворожеи такие несчастные. Плохо они кончают. Со мной тоже плохо будет… Сбылось уже.

– Э нет, Вера Фабиановна, вас мы в обиду не дадим! Мы вас подымем… Скажите-ка мне лучше, откуда вы знаете, что сундук был волшебным?

– Об этом все знали.

– Кто же именно?

– Всеволод Юрьевич, батюшка-покойник, люди – все.

– Люди – это значит слуги?

– Да, все говорили, что сундук волшебный. Только секрет к нему утерян. Его, говорили, Калиостро с собой унес. Он с этим сундуком большие чудеса выделывал.

– И неужели никто ни разу не пытался отыскать этот секрет?

– Многие пытались. Всеволод Юрьевич из-за этого в отставку ушел и большие деньги потратил.

– На что именно?

– Этого не знаю.

– Что случилось с Всеволодом Юрьевичем после революции?

– За границу уехал. Боялся, что его, как губернатора, в ЧК расстреляют. Только он хороший человек был, никому зла не делал.

– Он с семьей уехал? С женой, детьми?

– Вдовый он был. Жена рано умерла от скоротечной чахотки – чуть больше года вместе прожили. Кажется, сын у него был маленький.

– Братья, сестры у него были?

– Только кузены да кузины. По прямой линии он последний был.

– А из-за границы он вестей о себе не подавал?

– Не знаю. Лично я никаких связей с заграницей не поддерживаю.

– Выходит, что хозяева сундука перемерли, а секрет его утерян… Зачем же тогда явился этот ваш посланец? И от чьего имени?

– Имени этого знать нельзя. 

– Почему же?

– Человеку не дано знать настоящего имени Князя Тьмы, как не дано ему знать настоящего имени Бога.

– Это ваш батюшка-масон говорил?

– Я и сама знаю.

– Значит, вы все еще уверены, что сундук похитил дьявол?

– Кто же еще? Значит, так надо, значит, сомкнулся круг и пришло время. Через этот сундук много душ было погублено, видать, кончился его срок на земле.

– Плохи тогда дела. Где уж нам тягаться с самим сатаной! Выходит, что и искать ларец ваш нам теперь не надо? Как вы полагаете, Вера Фабиановна?

– Это почему же не надо? – Впервые после постигшего Веру Фабиановну несчастья глаза ее вдруг утратили свою сквозящую рентгеновскую напряженность. – Вы обязаны найти мою вещь!

– Даже если ее украл дьявол? – Люсин с удовлетворением отметил этот робкий признак начинающегося улучшения. Значит, посланный им врач не ошибся, когда после осмотра больной опроверг первоначальный диагноз. По его мнению, никакого инсульта у Веры Фабиановны не было, а всего лишь вызванное испугом и сильным волнением застойное шоковое состояние. Но и оно само по себе внушало серьезные опасения.

– Я ведь только предполагаю так… – Больная заморгала заметно живей, словно подгоняла этим возившегося с буквами следователя. – Вы-то ведь в диавола не верите? Вещь украдена, потому вы обязаны найти ее и возвратить владельцу.

– Хорошо, хорошо! Не волнуйтесь. Я только пошутил. Мы обязательно отыщем ваш ларец… Вдруг дьявол здесь не виноват? А, Вера Фабиановна?

– Это уж как хотите. Раз вам про диавола и думать не положено, вы, может, и отыщете ларец. А то как потом перед начальством оправдаетесь? Не на диавола же сошлетесь? – просигналила неугомонная старуха. – Я жалобу напишу, если не отыщете.