Нант вошел в свою палатку, кинул письмо на кипу докладов. Спать, спать… Капитан стянул с ног сапоги и упал на кровать, даже не раздеваясь.

Девушка в лунном свете, склонившаяся над его столом… Опять снится… Нант повернулся на другой бок.

* * *

Крайт закончил читать, задумчиво взглянул на вытянувшегося Нанта:

– А ты что думаешь?

– Мы готовы выполнить любой ваш приказ!

Крайт хмыкнул, повертел письмо в руках. Похоже, настоящее. Защита не слишком тонкая, подделать при желании можно, но в этом мире все проще. Да и кому это нужно? Конечно, можно допустить, что Баниши заманивает его в ловушку, но это вряд ли. Не мог магистр, каким он его себе представлял по прежним действиям, быть настолько самонадеянным, чтобы рассчитывать, что он, Гунга, не почувствует засаду. А это значит…

Крайт встал, заходил по палатке. А это значит, что появляется возможность вернуть Йолю гораздо быстрее и проще. Не надо никаких походов, не надо тратить время и силы на ее поиски, просто договориться Йоля…

Крайт тихо застонал. Она нужна ему, демоны знают, как она ему нужна! Он не выдержит, он сойдет с ума! То, что с ним происходит… Он не знал, откуда взялась эта уверенность, но Йоля, Йоля, стоит ей только улыбнуться этой своей тихой улыбкой, прикоснуться к нему рукой… И все снова станет правильно, станет хорошо. Исчезнет Гунга, расползающийся, словно болезнь, его неутолимый, сосущий голод, от которого уже не защищали никакие лекарства, не отгораживали никакие куклы. Кончатся эти все более частые и долгие приступы боли, расходящейся по всему телу, выкручивающей суставы, впивающейся раскаленными иглами в члены, и эта пытка – бесконечный кошмар ожидания нового приступа… Йоля, только она могла его спасти. Его любовь, его жизнь.

– Ладно, позовите этого магистра.

* * *

– Это все? – Крайт тряхнул письмом. – Больше ничего не было?

– Нет, уважаемый Гуграйт. – Ояхаси подобострастно затряс дряблыми щеками. – Это все, уважаемый Гуграйт.

– А на словах? Передавал Баниши чтонибудь еще на словах?

– Только выражение своего глубокого уважения. Он говорил, что не видит причин продолжать конфронтацию и надеется в самое ближайшее время разрешить все проблемы к взаимному удовлетворению.

Крайт сурово нахмурил брови, снова посмотрел на письмо:

– А почему Мергенский брод? Сейчас там болото. Не самое удобное место, а, магистр?

– Ээ, аа… – Ояхаси нервно облизал губы. – Для секретности, уважаемый Гуграйт. Магистр Баниши особенно настаивал на секретности. У нас не все приветствуют возможный мир с орками, могут быть любые происки.

Крайт внимательно посмотрел на магистра. Нет, лжи не чувствовалось.

– Хорошо, я принимаю приглашение магистра Баниши.

– Слава Всевысшим, слава Всевысшим! – Ояхаси облегченно заулыбался. Благодарю вас за проявленное благоразумие и спешу откланяться, дабы донести эту приятную весть…

– Не спешите, магистр, – перебил Крайт, – не надо. Мы не можем, просто не имеем права отпустить вас, не оказав почестей, достойных мага такого высокого ранга. Поэтому я настаиваю, чтобы вы задержались у нас на какоето время, чтобы мы вместе смогли отпраздновать успешное завершение переговоров.

– Да, но… – Улыбка сползла с лица магистра. – Я же должен сообщить Великому Магистру о вашем согласии.

– О, не волнуйтесь, магистр. – Крайт насмешливо покачал головой. – Великий Магистр был настолько предусмотрителен и любезен, что разрешил вам погостить у нас, и мы сделаем все от нас зависящее, чтобы ни ему, ни вам не пришлось пожалеть о потраченном времени. А относительно моего согласия… Великий Магистр не просит ответа, в своем письме он указал не только место, но и время встречи. Так что, как видите, нет никаких причин так скоро лишать нас удовольствия общения с вами.

Ояхаси посерел.

– Проводите уважаемого магистра. – Крайт кивнул замершим у входа колдунам.

– Фрин, доставь его в Изарон и позаботься, чтобы он дождался моего возвращения.

– Гунга Крайт. – На лице Фрина появилась обида, – вы отсылаете меня? Почему?

– Надо будет ехать верхом, Фрин. Я не могу терять время.

– Ничего, – Фрин упрямо мотнул головой. – Я справлюсь, Гунга Крайт.

Крайт помолчал. Пожалуй, он действительно несправедлив с ним. Фрин его раздражает, но это глупая причина.

– Хорошо, поедешь со мной. Капитан, – Крайт повернулся к Нанту, – подбери десяток надежных солдат. По одной запасной лошади каждому. Запас провизии на неделю. Выезжаем завтра утром.

* * *

… Губы девушки раскрываются в улыбке, она протягивает к нему руки.

– Ну иди же…

Он задыхается, смутные желания захлестывают его. Он боится, и в то же время чтото толкает его вперед, к этим мягким изгибам, к серебристой коже… Нет!

Темнота… Он лежит, неспособный шевельнуться, чувствуя спиной шероховатость холодного камня. Где он? Гул в голове, пронзающий его безумным, все разлагающим ужасом… Нет, не гул. Он уже различает слова на неведомом языке, гнусавые и шипящие. Они входят в него, падают, словно капли жидкого огня, разъедающие, извращенные… И такие сладкие. Это песня, песня тьме, песня ночи, песня ее детей, того, что всегда приходит на смену свету.