– Как ты узнаешь, что мы напали?

– Бой услышу. Мои люди будут недалеко от ойранцев.

Немного подумав, Антир кивнул:

– Добро. Если они не нападут раньше.

Скифы, изловившие четырех зайцев, получили от Скопасиса по кубку и были очень горды такой наградой. Таксакис дивился:

– К чему награждать за обычных зайцев?

– Я не могу обманывать людей. Объявил, что награжу, – должен наградить!

До вечера тянулось тревожное ожидание. Ближе к закату стало ясно, что битвы не будет, ойранцы явно устраивались на отдых, да и кто рискнет нападать ночью? Но в стане скифов произошло событие, не позволившее успокоиться всю ночь.

Солнце уже коснулось верхушек деревьев, ойранское войско отступило, окружая кострами свой стан. Орали ослы и мулы, ржали кони, перекрикивались люди, как и у скифов. На них войско Скопасиса и амазонки Дайраны готовились уехать в ночь, окружая ойранцев. Ждали только темноты.

Скопасис стоял недалеко от шатра Антира, рядом только сармат-охранник. Царь разглядывал окрестности, прикидывая, как пойдут, и своих воинов, уже подтягивавшихся ближе к дальнему краю стана. Тревога была разлита в воздухе, но сейчас со Скопасисом происходило что-то непонятное, он нутром почуял какую-то угрозу. Неведомое заставляло Скопасиса внимательно оглядывать округу и прислушиваться. Так замирает олень, кожей уловив, что в него целятся. Но сейчас добычей мог стать он сам.

К царю подошел Палий, чьи воины разведывали все вокруг, чтобы сказать, что ойранцы встали станом на ночь.

Не успел.

Охотничье чутье внезапно толкнуло Скопасиса в сторону, он почти упал, на мгновение опередив теньканье тетивы и метившую ему в голову стрелу! Стрела вонзилась в столб шатра, а к кустам, откуда она прилетела, бросился охранник-сармат, которого царь невольно сбил с ног. Вскочив, и сам Скопасис кинулся туда же, но в зарослях было пусто.

Сделав знак Палию, чтобы не шумел, и что-то тихо сказав охраннику, Скопасис подошел к шатру. Стрела засела в дереве не слишком глубоко, но, попади она в голову царя, это был бы последний в его жизни закат!

Выдернув стрелу из столба, Скопасис принялся внимательно разглядывать наконечник и оперение. Что-то показалось ему подозрительно знакомым. Палий подтвердил:

– Такие у амазонок…

Царь кивнул, и то, с какой силой она выпущена, тоже говорило, что постаралась женская рука, причем не самая сильная… Скопасис обернулся к Палию:

– Молчи пока. Сам разберусь.

– Опасно.

– Сегодня больше стрелять не будут, а завтра…

Что завтра, договаривать не стал, и без того ясно. Но Палий был не согласен:

– Амазонки пойдут с тобой, тем более опасно. Ума не приложу, кто тебя мог так возненавидеть!

– Это не амазонка, вернее, не совсем амазонка, – задумчиво произнес Скопасис. – Рука слишком слабая. Девушки Дайраны стреляют посильнее, не хуже моих.

Он вдруг повернулся и направился в шатер Антира. Самого царя там не было, но пока лежала Асиат. А еще сидела Лейла.

Полог, завешивающий вход в шатер, рывком распахнулся. На пороге стоял Скопасис. Глаза его метали молнии.

– Лейла, где твой горит?

– Вот, – удивленно показала персиянка.

– Сколько в нем стрел?

– Двадцать, у меня больше пока нет.

Скопасис протянул руку за колчаном. Удивленная Лейла отдала горит царю. Тот, не спуская глаз с персиянки, расстегнул его и принялся вынимать оттуда одну за другой стрелы, считая:

– Одна… две… девятнадцать… Где двадцатая, Лейла?

Девушка изумленно пожала плечами:

– Не знаю.

– Иди за мной! – Голос Скопасиса стал не просто жестким, он стал злым.

Ничего не понимающая Лейла послушно встала и отправилась из шатра.

Выйдя наружу, Скопасис сделал знак Палию, чтобы тот подошел ближе. Их окружили скифы и сарматы, уже знавшие, что произошло. Царь оглядел стоявших вокруг тяжелым взглядом, потом вдруг протянул выпущенную в него стрелу Лейле:

– Вот двадцатая! Как она попала в столб шатра, едва не угодив мне в голову?!

Персиянка потеряла голос, только беззвучно разевала рот. Несмотря на то что Скопасис говорил по-скифски, она все поняла.

– Я… я…

– Что – я?! Где ты была все это время?!

И вдруг от шатра раздался голос Асиат:

– Лейла была возле меня, Скопасис!

На лице царя заходили желваки:

– Выгораживаешь?!

– Нет! – возмутилась Асиат. – Лейла сидела возле меня!

Почти сразу откликнулся еще один скрипучий голос, Стрия поддержала царскую дочь:

– Ойранка была в шатре…

Не успев удивиться тому, как оказалась старуха в нужный момент в нужном месте, скифы снова повернулись к шатру, потому что оттуда возразила, не удержавшись, Милида: