Он расслышал слова царя и понял о чем тот говорил. Персы действительно попали в подстроенную ловушку. Была ли она амазонской? Кто знает. Если это так, то обидно вдвойне: великий завоеватель попал в силки, расставленные женщинами. Хотя сам Гобрий так не думал, не амазонки правят в Скифии, их царь Иданфирс тоже неглуп, и воины у него сильные. Сойдись один на один, персы уничтожили бы скифов. Советник уже в который раз вздохнул: что ж, побеждает не всегда сильный, но всегда умный!

Когда Скопасис с амазонками наконец встретились у Истра с основным войском Антира, снова было решено разделиться.

– Ойранцы так глупы, что отправились обратно по своим же выжженным степям! Потому вы их и не нашли, – усмехнулся Антир.

Дайрана покачала головой:

– Не скажи. Возвращайся они иначе, мы бы их настигли. А так смогли уйти.

– Куда? Сидеть между двух озер? Переправа разрушена, надо думать, как биться с ними на подходе к Истру, – усмехнулся Скопасис.

– Ты уверен, что переправа разрушена?

– Ионийцы обещали и даже начали разбирать.

– Я бы не доверял этим предателям, они уже однажды помогли Дарию переправиться к нам.

– Помогли, чтобы ослабить его. Для них гибель перса тоже выгодна, получают свободу, не пролив и капли крови. Как много осталось ойранцев?

– Совсем немного, они уходили только конными, пешие отстали и плетутся сзади без воды и еды. Даже в плен брать не хочется, еле живые.

– Антир, тогда мы уходим вперед, и быстро. Если ойранцев все же много, то дадим тебе знать. Если мало, примем бой сами.

Царь вздохнул:

– Ну идите. Дайрана, Асиат у тебя?

Амазонка улыбнулась:

– У меня и вполне здорова.

– А эта… персиянка?

– Лейла? Спроси лучше Скопасиса.

Младший царь поспешил выйти из шатра, потому Антир удивленно переспросил:

– Почему Скопасиса?

– Он учит ее натягивать тетиву и… еще много чему.

– А Милида?

– Не знаем, пропала где-то. Может, успела присоединиться к ойранцам? Ну ее!

Над головой противно каркала огромная черная ворона. Милида даже разозлилась, ну чего каркает, точно беду кличет! Идти было тяжело, она не рискнула уходить далеко от берега озера, чтобы не оказаться вообще в землях агафирсов, потому продиралась через заболоченную низину вдоль заросшего камышом берега.

Конь с трудом вытаскивал ноги из вязкой земли, то и дело натыкаясь на брошенные птичьи гнезда. Конец лета, птицы уже не просто вывели птенцов, но и ставят их на крыло, самые теплолюбивые даже начали слетываться перед дальней дорогой. Гнезда, такие нужные весной и в начале лета, теперь во множестве валялись по берегу. Сами берега заросли деревьями, любящими воду, – ивой, осокорем, вода, сколько видно, покрыта зарослями камыша. Там раздолье уткам.

Красавцу селезню с сине-зеленым отливом перьев не понравилось вторжение человека с конем в его владения, коротко вскрикнул, хлопая крыльями, и взлетел. Его тревога передалась остальным, с шумом поднялся еще десяток уток. Переполох, устроенный одним, быстро охватил всю стаю.

Милида поспешила оттащить коня в сторону. Лучше идти совсем лесом, только не выпуская озеро из виду, чем поднимать на крыло стаи уток и гусей, это может выдать ее присутствие даже лучше болтливой сороки. Выросшая в степи и жившая в царском шатре, она не умела двигаться по лесу или в траве бесшумно, как это делали скифы.

Скифы и амазонки умели красться сродни волку, а тому достаточно травы в полколена высотой, чтобы спрятаться. Скиф мог утонуть за камнем, исчезнуть в крошечном кусте, стать невидимым и неслышимым. Вдова так не умела.

Она и двигаться не умела. Когда из-за куста вдруг стрелой метнулся в сторону, делая зигзаги, заяц, Милида сама шарахнулась и… вдруг почувствовала, что куда-то проваливается! Цепляясь за все, что попадало под руку, она замедлила свое падение. Хотя падать было не слишком высоко, ушиблась не сильно.

Почувствовав под ногами твердую землю, Милида попыталась оглядеться, насколько это позволила ночь. Большая круглая луна заливала бледным светом степь, лесные поляны, но никак не яму, в которую угодила вдова. Засадная яма! – поняла Милида. Это действительно была старая засадная яма, в которую случайно никто за несколько лет не попал. Она вся заросла травой и даже небольшими кустами, они покрыли стены ямы, свисали сверху.

Это хорошо, можно попробовать выбраться, цепляясь за траву. Но попытка Милиды схватиться за свисающие стебли ни к чему не привела, земля по краям ямы была слабой и просто обваливалась комьями вместе с растительностью. Вдруг вдова вспомнила, что конь остался наверху один! Если он уйдет, то, даже выбравшись, она останется безо всякой возможности перебраться на другой берег. Милида хорошо помнила переправу через Истр, когда Лейла интересовалась, где лодки, и ее едва не снесло вместе с лошадью Асиат. Если бы не Сагир…