Подъехали шагом еще ближе. Женщина впилась в меня взглядом и удивленно прошептала:

– Мамагева…

Продолжения не последовало, а посему Лакс, как самый безобидный и обаятельный из нас, соскочил с седла, кивнул селянке и весело сказал:

– Будь здрава, хозяюшка! Прости, что незваными да нежданными заявились…

– Дайте попить, а то так есть хочется, что переночевать негде, – поддержала я вора, тоже спешиваясь, Герг выпал из седла следом за мной и остался стоять, прислонившись к боку Белки с таким усталым видом, что, казалось, шагни лошадь в сторону, и поэт, лишившись опоры, грохнется на дорогу бревном, вернее, доской.

Селянка часто заморгала, переваривая мою шутку, а Кейр добросовестно прибавил:

– Мы хорошо заплатим.

– И вы будьте здравы, господа да магева почтенная, – отозвалась крестьянка, ее процессор наконецто обработал данные и выдал ответную реакцию, – снеди я вам в дорогу соберу, а переночевать, – женщина замялась, пряча руки под передник, – у меня не слишком просторно…

– Нам и сеновал сгодится, – не стал привередничать Кейр, ведя коня в поводу, – а магеве…

– Я тоже хочу на сеновале! – заканючила я, блаженно вспоминая умопомрачительную колкую мягкость сена, его аромат и свежесть ночного воздуха.

– Магева Оса, репутация не… – деловито начал телохранитель.

– Ты боишься за свою репутацию? – удивилась я и торопливо заявила: – Могу поклясться, чем пожелаешь, что не стану домогаться твоего горячего мужественного тела!

– На мой счет, умоляю, не клянись! – заломив руки, быстренько попросил Лакс. Герг хихикнул, Фаль, впрочем, тоже, но слышали его немногие.

– Что ж, на четверых место найдется. Добро пожаловать на хутор Луговой, – решившись, объявила крестьянка и представилась: – Я Ярина, здешняя хозяйка.

– А хозяин? – уточнил Кейр.

– На погосте. – Лицо женщины словно закрыла туча, она метнула на меня робкий взгляд, поспешно отвернулась и, замкнувшись в себе, молча повела нас к хлеву, где нашлись не только свободные стойла, но свежие подстилки и овес для лошадей.

Работник как раз наводил внутри чистоту и за несколько монеток, перекочевавших в его заскорузлую ладонь, обещал обиходить животных наилучшим образом. Сама Ярина поспешила на кухню, чтобы помочь кухарке и прачке по совместительству собрать на стол, а мы, расшугав деловитых пестрых кур и круглобоких поросят со свиноматкой, принялись плескаться в корыте у колодца, смывая дорожную пыль. Лакс умудрилсятаки налить мне за шиворот, я, не оставшись в долгу, плюхнула горсть воды ему на штаны. Кейр усмехнулся нашим детским забавам и получил по вееру брызг от меня и вора, объединившихся перед лицом общего неприятеля. Герг, с запозданием доковылявший на своих двоих до воды и освобожденный от развлекательноводных процедур ввиду плохого самочувствия задницы, улучил минутку, когда наш пыл начал стихать, и тихо заметил:

– Магева Оса, мне показалось, Ярина чегото очень боится. Она хотела с тобой поговорить, да не решилась, оробела.

– А ты глазастый, – бросила я, отфыркиваясь и тряся хвостом волос на ветру, чтоб высыхали быстрее.

– Поэт иногда замечает то, что не видно другим, – поптичьи склонил Щегол голову набок, опуская руку в ведро.

– Я с ней побеседую, – пообещала я, растирая полотенцем лицо, загоревшееся от ледяной колодезной воды. – А еще надо бы твоим филеем заняться. Заклятие исцеления почитать.

– Не стоит, благодарю, – неожиданно отказался поэт. – Кейр обещал мне мазь, которая облегчит страдания и поможет, чтобы мозоли быстрее набились.

– Мгму, – согласился воин, возмущенно разглядывая свои местами вновь вымокшие насквозь, будто после колдовского ливня, рубаху и штаны.

– Как хочешь. – Я не стала настаивать и лезть в душу Герга, выясняя, не отказывается ли он от магической медицинской помощи из религиозных соображений. Была бы, так сказать, честь предложена. Не хочет – не надо, мне меньше работы.

Как ни мечтала я о сеновале, а для сна, как магеве и единственной даме в команде, отвели персональную комнату, весьма похожую на горенку у Дарины в Больших Кочках. Тот же сундук, лавка, дерюжки на полу, занавески на маленьком окошке, поставец для свечи, только кровать одна. Спала тут дочка хозяйки, сейчас они с братом в Мидане у тетки гостили. Уж не знаю, почему Ярина насчет тесноты говорила, может, посторонних испугалась, а только просторно было в доме, как на постоялом дворе, даже принимая во внимание наличие работников на хуторе, ночевавших рядом с хозяйкой. Но обслуживающий персонал по большей части предпочитал в эту жаркую и сухую пору оставаться на свежем воздухе. И спали и ели люди под открытым небом.

Пока обустраивалась, Лакс мазью воителя взялся врачевать ягодицы и бедра поэта. Вероятно, лекарство прилично щипало, потому как орал Герг словно резаный, слышно было даже в доме. Сам Кейр отправился переговорить с хозяйкой насчет припасов в дорогу. Вор, штатный казначей, выделил ему необходимую сумму.

Только сев за широкий стол, способный вместить всю семью и работников в придачу, но пока занятый путешественниками да Яриной, поняла, что, оказывается, успела соскучиться по свежей горячей еде, а ведь, казалось, перекусывать всухомятку, запивая травяными настоями, весьма славно, да и бутербродная жизнь мне, студентке, привычна. Но разве может сравниться самый роскошный сухой паек с источающей умопомрачительный аромат жареной свининой? «Какое счастье, я не мусульманка и не иудейка!» – пронеслась в голове ценная мысль. Равно спокойно относясь к любой религиозной конфессии, я всетаки никогда не могла проникнуть в суть норм и правил, ограничивающих рацион. Может, для этого нужно было быть понастоящему верующей?