– Стоп! – Я потрясла головой и воздела руку. – Так ты о корове говоришь?

– О ней, родимой, – уже завлекая меня через калитку во двор перед весьма опрятным просторным домом с симпатичными белыми наличниками, поддакнула женщина. Шуганув бродящих по двору и лезущих под самые ноги пестрых кур и гусей, бросила недоуменный взгляд на непонятливую волшебницу. – О ком же еще?!

«Так, приехали, – растерянно подумала я, – если человеческий доктор из меня хреновый, ветеринар и вовсе никакой».

Почуяв мои сомнения, Фаль, молча слушавший причитания клиентки, подлетел к самому ушку и зазвенел:

– Оса, соглашайся! Ты эту корову вылечишь!

«Мне бы твою уверенность в собственных силах! Ну да ладно, не попробовав, от ворот поворачивать стыдно. А вдруг и правда получится животину подлечить? Руныто, они средство универсальное, если на магическое создание действуют, то и на корову смогут!» – попыталась убедить саму себя, пока хозяйка Миланы конвоировала меня в хлев. У охапки свежескошенной травы в единственном занятом стойле среди полудюжины свободных стояла больная и, кося на нас большими печальными глазами с длинными ресницами, меланхолично жевала жвачку. В такт движениям челюстей задумчиво покачивался хвост, отгонявший досужих мух. Пятнистая рыжечерная корова на вид была совершенно здорова, но как провести обследование и выявить причину падения надоев, я не могла ума приложить. Что же, коль позориться, то только перед Фалем и самой собой. Вежливо, но твердо я попросила клиентку покинуть хлев, временно ставший смотровым кабинетом. Бросив на Милану ласковый взгляд, крестьянка пробормотала животине чтото утешительное, почесала лоб между рогов и выплыла:

– Если что понадобится, я туточки, только крикните, почтенная магева!

– Ну? – едва за бабой закрылась дверь, обратилась я к Фалю. – Будь добр, объясни, с чего ты так во мне уверен, приятель?

– Милана здорова, – чуть смущенно, впрочем, не без веселья, пояснил сильф, вспархивая на правый коровий рог, – а молоко у нее вкуснее, чем у любой коровы в деревне: жирное, сладкое, ароматное! – Фаль даже облизнулся и прижмурил глаза. – Вот я и лакомился! Как ни следили за коровой, все равно свою долю получал. Теперь же с тобой ухожу, поэтому все молоко хозяева сами доить будут.

– Понятно, – улыбнулась я пройдохе, подумав, послюнявила палец, нарисовала на лбу смирной Миланы руну феху, ответственную за увеличение стад и достаток. Удивительно, но знак, прорисованный мною на рыжей шерсти, на секунду просиял оранжевозолотым и как бы втянулся в животное.

Фаль, почуяв магию, вихрем слетел с рога, сделал пируэт и, приземлившись мне на плечо, заискивающе уточнил:

– А на что ты колдовала, о, Оса?

– Раз корова здорова, хозяйка сейчас благодарить будет, а не люблю я, когда ни за что хвалят, вот и пометила Милану, чтобы и дальше с ней все ладно было: здоровье, удои, хороший приплод, – пожала плечами и вышла из хлева. Баба так и приплясывала у самой двери, ожидая вестей.

– Не тревожься, женщина, – объявила я с порога, – здорова твоя корова!

– Родимая, спасительница! – обрадованно запричитала баба, не зная, чего ей больше хочется: то ли кинуться мне в ноги, то ли обнять дорогую корову, но любовь к собственности победила. Обхватив рыжуху за шею, хозяйка счастливо зашмыгала носом, корова покосилась на нее карим глазом, вздохнула и продолжила жевать.

Ухмыльнувшись, я вышла из калитки, собираясь продолжить прогулку, ан нет, не успела отойти и нескольких шагов от подворья, как сзади послышалось знакомое завывание, от которого ломило зубы:

– Магева!..

«Ну что у нее еще, неужто у любимой козы запор или петушок лапку подвернул?» – пробурчала больше для порядка и обернулась к раскрасневшейся под цвет своего блузона крестьянке.

– Благодарствую, магева, благодарствую! – запыхавшаяся баба отвесила мне низкий поклон и, пробормотав скороговоркой: – Не побрезгуй, матушка, прими! – всучила три потертых квадратика какогото металла.

«Матушка?» – Я, оскорбленно нахмурившись, посмотрела на местный вариант денег – свою первую магевскую зарплату, – решая, не стоит ли вернуть эти монетки тетке и послать ее, эдакую бабушку, подальше, но Фаль, видно, почуяв мои сомнения, пропел на ухо:

– Бери, Оса, нельзя отказываться, если магева отплату предложенную не возьмет, человеку счастья не будет.

– О как круто! – мстительно хмыкнула я и, сделав вид, что размышляю, помялась с минуту, но затем всетаки сунула монетки в карман джинсов.

Тетка облегченно выдохнула и расплылась в улыбке. Значит, все сделано правильно, Фаль не обманул.

Улыбнувшись крестьянке в ответ и слегка кивнув, я продолжила прогулку, на ходу расспрашивая сильфа:

– Значит, человек обязан магу заплатить за услугу? И каковы тарифы, то есть люди всегда знают, сколько они должны заплатить магу или волшебник сам цену называет?

– Мага в вольном странствии человеческая благодарность за искусство волшебное кормит, – прощебетал Фаль. – Сколько может человек, столько и заплатит магу или магеве, но если ей что нужно, то и объявить об этом не грех.

– Стало быть, оплата – вопрос личной щедрости клиента, уравновешенный опасением кары за жмотство, – довольно резюмировала я, пнув мелкий камешек в сторону густой травы у чьегото забора. – Прекрасно! Значит, голодная смерть мне тут не грозит.