Только не рассчитала, никогда прежде таких деяний Феагориана и Темагот порознь не творили, не знала Феа, что умножают они силы свои многократно, коль выступают в союзе.

— Ага, не деление на два, а убывающая прогрессия, — задумчиво пробормотала я, понимая, к чему ведет бог.

— Дождалась Феа времени удачного, когда отлучится с Нертарана супруг, собрала всю магию, разлитую в мире свободно, заключила в особые камни, создала деревья, что будут ее принимать, коснулась благословением тех людей, чей дар принимать силу был силен, вложила в разум знания волшебных письмен. А потом стала богиня-покровительница творить артефакты и принимать клятву от первого из королей, да поняла — не хватит силы, развеянной в мире, чтобы завершить задуманное, слишком на многое ушла она и связалась накрепко. Тогда, каплю за каплей, стала Феа отдавать свою силу, чтобы сотворить жернов да прочие ары, потоки между жерновом и миром проложить да печатью скрепить. Почти до донышка себя вычерпала.

— Почему же она не отступилась? Упрямство взыграло? — задумалась я над причиной происшедшего.

— Начатый ритуал прервать невозможно. Останови его богиня, погибли бы люди, разрушились создаваемые ары. Сама… — Гарнаг что-то прикинул, прежде чем продолжать, то ли уровень моего допуска к информации, то ли последствия «Фегориного горя». — Сама, пожалуй, могла уцелеть. Только большей части, если не всей силы лишилась бы на многие годы, а то и навечно, да еще и проклятие на душу навлекла бы за урон, нанесенный миру, который приняла под крыло, обещала Силам беречь.

— Значит, оригиналку Фегору не устроила стандартная система магии. Она ухитрилась продумать способ помещения части энергии в специальные породы древесины и минералов, предусмотрела особую категорию людей и методов для извлечения оной для волшебства, даже проработала закономерности перераспределения потоков силы. Не учла, верно, лишь одного: что силенок на все про все в одиночку не хватит. А когда поняла, что надорвалась, побоялась признаться во всем мужу, струсила и сбежала, оставив заботу о мире на твою шею, раз уж тебе не повезло попасть в наблюдатели-поручители. И с той поры она пыталась как могла, из подполья, с помощью горстки единомышленников удержать от крушения недоработанную систему и вернуть силы.

Гарнаг криво усмехнулся и промолчал, тем самым признавая мою правоту куда более явственно, чем словами. Упрекать богиню ему не подобало, а вот промолчать, чтобы это прозвучало как упрек, можно было запросто. Божественный этикет не нарушен! Мужик на бабу с попреками не наезжает, никого не закладывает. Все справедливо и в меру разумно, как подобает. И великая справедливость, на которой мой знакомец помешан, тоже соблюдена.

— А он сошел с ума от боли и неизвестности, — вспоминая встреченного на деревенской дороге безумного одиночку, рассыпавшегося стаей птиц, я пожалела, что нет у меня самой божественной силы. Отловить бы Фегору да взгреть хорошенько, так, чтобы сидеть месяц не могла. Хотя… нет, незачем, она уже за самоуверенность и трусость заплатила разлукой, болью, бессилием. Наверное, с лихвой заплатила. И если Темагот ее простил, то и мне незачем встревать. Между двумя третий всегда лишний.

Досада на бога и на все, им сотворенное, ушла, стоило мне только поставить себя на место Гарнага. Мало ему мороки с подведомственными филиалами-мирами, так еще одну проблему свалили и волочь заставили. С воза не сбросить. Видать, выхода по справедливым законам божественного сообщества — передать кому-нибудь другому мир для присмотра и временного владения, в аренду или лизинг — тоже не полагалось.

Вот он и вез, тихо матерясь сквозь зубы, пока один осел не напился из колодца. Или даже… а не была ли отправка нашей компании к домику частью плана, созданного интуицией Гарнага? Она ведь у него похлеще работает, чем у людей.

Я хмуро озвучила вопрос. Бог воздел руки и открестился от такого коварства, впрочем, весьма изящно. Дескать, намеренно не задумывал и ничего не предвидел, но Провидение, воля Творца и Сил правят и его деяниями, как каждой малостью во Вселенной. Так что все это по сути одна цепочка.

Ладно, не суть важно, согласилась я мысленно. Может, проблема Умнара и дело об исцелении Артаксара — две большие разницы, я опять путаю теплое с мягким, и общего у них только то, что решать оба вопроса пришлось магеве и Ко. И справедливого бога осенило подсуетиться только тогда, когда превращенного в осла Киза вкупе с нами, великолепными, перекинуло прямиком на Нертаран. Вот тут-то бог вполне мог почуять выгоду и увидеть шанс вывести застоялую проблемку из тупика, только надо было нас осторожненько, едва-едва, направить так, чтобы это не стало откровенным вмешательством в чужие епархии. Всего-то и потребовалось — подтолкнуть одну охочую до приключений девицу, которая все одно завязла на Артаксаре, как и сам Гар-Гарнаг со своими опекунскими обязанностями. А уж девица добровольно и с песней всех нужных людей в свои дела втянет. И ведь действительно получилось. Что ж, победителей, как водится, не судят.

Рыжие мы, точно рыжие, даже если кто-то, не будем показывать пальцем на Киза, частично розовый. Чужую работу с удовольствием сделали, и не знаю, как друзья, а я от артаксарской эпопеи удовольствие получила и багаж необходимых знаний о мироустройстве и своем месте во Вселенной пополнила. Грех жаловаться.

И вообще, еще одна подходящая поговорочка в тему имеется: не судите да несудимы будете. Я, если верить Силам и прочим съехавшим крышей на предназначениях товарищам, Служительница, а не судительница, вот и не буду не своим делом заниматься — судить Гарнага, Фегору, то есть Феагориану, если употреблять не кличку, а полное имя, и ее более «произносимого» супруга Темагота. Сами как-нибудь во всем разберутся, на правых и виноватых разделятся, если уже не поделились и не примирились.

Удивительные все-таки создания боги, на свой божественный лад ничуть не менее удивительные, чем люди. За то время, пока двое мирились, обнимались да винились, все плато, исключая печать с заключенными в нее нами, насколько хватало глаз, успело обернуться чудесным садом — воплощением великой радости обретенной любви. Камни теперь были заплетены корнями растений, созданных из магии, и самой магией так густо, что любого артефактора-браконьера, вздумай он, вооружившись киркой, отковырнуть из жернова камешек-другой, ждал бы облом в прямом смысле этого слова. Мне почему-то казалось, что первой в неравной битве с флорой падет кирка.