Да, деловые ребятишки, похоже, пытались заручиться помощью из всех возможных источников, и только когда официальная медицина и религия оказались бессильны, решили обратиться к магической практике. В городе (может, зря я на Лорда наехала?) спрос с магов и магев поменьше, есть кому народу помочь.

– А ведь правда твоя, почтенная магева, – удивленно согласился Оль насчет участия Миранды. – Я не подумал, что она так помогать тоже может. Значит, вылечишь тятю?

– Вылечу или нет, сразу сказать нельзя, вот погляжу на вашего больного, тогда и решу, – не стала заранее обнадеживать малышей. Хороший доктор никогда, не увидев пациента, обещаний раздавать не станет, а тем более обнадеживающих прогнозов. Интересно, кстати, сколько же лет ребятишкам, уж больно разумно себя ведут. Семь, восемь или побольше? А что хилые такие, так это от скверного и нерегулярного питания. Сильно ли на хлебе с водой вырастешь. Организм не дурак, ему мясо, овощи, фрукты подавай, тогда и в рост пойдет, и про запас чегонибудь отложит.

Как и обещал Лакс, мы добрались до Куриной Гузки довольно быстро. Я бы назвала эти трущобы поиному, более крепким словцом, относящимся к тылам телесным. Причем никто даже носа не расквасил, навернувшись о камни или прогнившее дерево. Убогий домишко из трухлявых досок в один этаж – не хуже и не лучше, чем кучка таких же жалких строений рядом – встретил нас кислым, спертым воздухом, дымом, мужским храпом и скорбным детским сопением. Когда глаза малость привыкли к полумраку, в крохах вечернего света, сочащегося по капле в узкое оконце под крышей и через дверь, я рассмотрела стол, две длинные лавки, очаг прямо на полу, топчан, на котором навзничь, как колода, лежал человек, укрытый какимто тряпьем, и маленькую фигурку, скорчившуюся у его ног.

– Ваник, мы магеву привели! – похвастался Оль, опередив обиженно засопевшую Павку.

– И еды принесли! – торопливо прибавила девочка, пока и эту восхитительную новость не выдал Оль. Зацапав у Лакса мешок, малышка продемонстрировала его пухлые очертания брату.

Дети есть дети, беда в жизнь пришла, а всетаки и для радости место находится. Иной взрослый давно бы руки опустил, сдался на милость судьбы, а эти малявки барахтаются, не унывают. Так и надо, молодцы! Если судьба видит, что ты улыбаешься, сама в ответ улыбаться начнет, а к хмурому да нудному удача редко приходит, если только он ее измором возьмет, да и тогда радости от своего благополучия обрести не сможет.

Бдящий мальчонка встряхнулся и робко пискнул:

– Хорошо.

– Темно, как в заднице трубочиста, – образно ругнулся Лакс, – надо было свечей из трактира захватить. Как ты тут колдоватьто сможешь?

– Чегонибудь придумаю, – небрежно откликнулась и, достав карандаш, нацарапала на стене у топчана с так и не проснувшимся больным руну кано, сосредоточенно желая, чтобы она обратилась светом, а вовсе не огнем, который спалил бы всю Куриную Гузку и поджарил бы нам пятки почище инквизитора у дыбы.

Руна засияла, заливая ярким желтооранжевым светом убогую комнатушку. Дети застыли на месте, восхищенно открыв рты. Свет разбудил высокого мосластого мужика, обильно заросшего волосом и черной бородой, совсем как Соловейразбойник. Он резко распахнул глаза и заморгал, чуть повернув голову в сторону. Тело так и осталось лежать неподвижно.

– Что? Пожар? Горим? – забормотал спросонья.

– Нет, тятя, – наперебой закричали дети. – Мы магеву привели! Она тебя вылечит!

– Глупыши, – тяжело вздохнул мужчина, пытаясь казаться суровым, но в голосе явственно слышались слезы, растрогался, недужный, такой заботе. – Вы уж простите их, почтенная, зазря побеспокоили. Не жилец я, отойду скоро, тела не чую, только бы их куда пристроить успеть. Совсем ведь без меня пропадут. Да и заплатить нам нечем, все в долги ушло…

– Я разве потребовала оплаты? – с суровым укором (надеюсь, получилось изобразить на физиономии мудрое магевское достоинство) усмехнулась. – И не хорони себя раньше времени. Давайка поглядим, что стряслось. Говоришь, тела не чуешь? А пошевелить чемнибудь можешь?

– Ничего не чую, только голова и ворочается, – прошептал параличный, пытаясь не выдать страха, каковой всегда нападает на сильных и гордящихся силой мужчин, когда их застигает врасплох какойто недуг чуток грознее банального насморка.

– Значит, пострадал позвоночный столб, – тоном опытного хирургакостоправа резюмировал я, цокнув языком. – Ну что ж, слушай! Лечить мне доводилось только раны, а тут и кости срастить следует, и хрящи. Обещать, что все получится, не могу, но попробую обязательно, если захочешь. Как, согласен?

– Кто ж от такого откажется, магева? – запекшимися губами шепнул мужик. – Согласен.

– Тогда нам надо перевернуть тебя на живот, заклятие целительное прямо на спине рисовать придется, там, где слом прошел. – Я раздавала указания, не дав компании опомниться и запаниковать.

Лакс, трое ребят, не гнать же их, галчат чумазых, от отца, осторожно перевернули тяжелое, как колода, тело и выправили его положение, чтобы лежал ровно. Фаль тоже взялся помогать и с энтузиазмом подталкивал параличного, врезаясь с разгону в спину.