– Пока, Кейр, может, еще увидимся! – махнула я рукой воину, выходя из храма. Не знаю, показалось мне или нет, но только, пока все смотрели мне вслед, я одна видела лицо статуи, черные глаза ее на секунду мигнули желтым, и, нет, не вру, Гарнаг мне подмигнул! Ха! Я подмигнула ему в ответ и сбежала по ступенькам.

– А Лакс был у Талита, а потом у Лоллы и Лолла в храме, – принялся болтать Фаль, выплясывая у меня на ладони какуюто дикую смесь твиста и рокнролла, но так задорно, что его с руками оторвали бы любые любители танцев.

– Первый ворам покровительствует, а эти двое на букву «Л» – чему? – машинально полюбопытствовала я.

– Это божества любовных уз и всего, что из сих чувств проистекает, – просветил сильф и мгновенно наябедничал: – Только Лакс меня к алтарю с собой не взял, я не понял, чего он там делал!

– Раз не взял, значит, хотел в тайне свои молитвы сохранить, – улыбнулась я бурному негодованию любопытного мотылька. – А посему ты мне ничего насчет его захода в этот храм не рассказывал. Не будем друга волновать. Имеет же он право на личную жизнь!

– Хорошо, Оса, – согласился Фаль и, немного подумав, прибавил: – Вы иногда такими странными бываете, люди.

– Каждый может быть таким, каким ему хочется быть, если это не мешает другому быть самим собой, – наставительно заметила я и спросила, оглядывая площадь, на которой значительно прибавилось народу: – И где же наш приятель?

– Вот там, с эльфами, – беспечно махнул ручонкой сильф.

А ведь правда, в левом конце площади от ярких нарядов рябило в глазах особенно сильно, а от веселых переливов мелодичных голосов слегка позванивало в ушах. Я, когда гостила в полевом лагере эльфов, думала, что они одеваются нарядно, и только теперь поняла, как ошибалась. Все виденное мною прежде было скромными походными одеждами, лишь теперь остроухие модники дали жару. Пронзительнояркие, свежие, чистые, меняющиеся от любого движения или колыхания ветерка, цвета легких туник, рубашек, коротких плащей, расшитых узорами жилетов, изящные браслетызапястья, нагрудные цепи, пояса, кольца, диадемы и обручи – все сверкало и сияло, потрясая воображение публики. Казалось, будто целая оранжерея экзотических цветов вышла на прогулку. Воистину зрелище было сногсшибательным, я вполне понимала людей, стоявших столбами и восторженно глазевших на Дивные создания. У них ведь, не то что у меня, не было ни малейшего шанса хоть чутьчуть приготовиться к явлению посольства.

– Оса! – узрев меня первым, воскликнул Лакс, к этому радостному возгласу тут же присоединились мелодичные крики эльфов, и пестрая волна маленького моря покатилась в мою сторону.

– Аглаэль! – улыбнулась я князю, первым подбежавшему ко мне, позабыв о правилах посольского этикета, учивших двигаться плавно, чинно и с достоинством, как подобает высокопоставленному вельможе. Впрочем, даже быстрая ходьба у эльфа выглядела куда элегантней любого танца. Я тоже решила наплевать на формальности вкупе со слегка сдвинутыми в знаке некоторого неодобрения бровями советников. Мы сердечно обнялись.

– Восхитительно выглядишь, и свита тебе под стать, – похвалила эльфа, чуть заалевшего в тон первой из трех кокетливо выглядывающих друг изпод друга рубашек, и деловито уточнила: – Как посольство? Вас тут никто не обижает?

Князь беззаботно рассмеялся, куда только подевался груз ответственности, омрачавший чело, и хлопнул в ладоши, прозвенев множеством браслетов, украшавших его руки от запястья до локтя (вся красота проглядывала сквозь разрезы рукавов, скрепленных дорогими пуговицами):

– Твоя магия обладает великой силой! Люди уже знают о ней! И о Цветной радуге! – Аглаэль ласково коснулся обретенной реликвии, занимавшей почетное место среди других ювелирных изделий, отягощавших его грудь.

– Дата подписания договора назначена, а пока нас пригласили быть гостями Патера и отдыхать, – дипломатично добавил советникмолчальник.

– Людям нужно время, – князь помальчишечьи прыснул, – чтобы увериться, что благодаря тебе ни обманывать, ни использовать силу в переговорах они более не смогут.

– Прекрасно! Ну, пусть они мучаются, а вы можете с чистой совестью наслаждаться прогулкой по городу, заодно напомните людям о красоте мира, – довольно, даже капельку самодовольно заключила я, мысленно представив кривую рожу графа Кольры, впервые в жизни вынужденного честно вести переговоры.

– Да уж, – хмыкнул Лакс, как на четверть эльф не испытывавший по поводу моей выходки никакого патриотического негодования, – такой красоты они долго не забудут.

– И это правильно! – наставительно сказала я. – Иногда нам полезно вспомнить о том, что тот крохотный уголок земли, где ютимся, еще не весь мир!

– Тыто не ютишься, – заметил вор, уже успевший познакомиться с моей страстью к бродяжничеству, расцветшей махровым цветом на благодатной почве.

– В данном случае использовался прием риторического обобщения, указывающий не на конкретную персону, а на расу людей, – менторским тоном, скопированным у преподавательницы политологии с профессорским званием и тонной веса, уточнила я.

– Тебе не кажется, что ты слишком умная? – фыркнул Лакс не то насмешливо, не то почтительно.