Служу Драконскому Союзу!

Подпись: Неподкупный Гражданин".

– Какие изящные и уродливые бюрократизмы, - констатировала Патриция, перечитывая письмо.
– Жаль, сегодня суббота и раньше понедельника письмо не отправить. Уже и не говорю о том, сколько придется ждать ответа - и будет ли он вообще. Но мы еще успеем это обсудить. А теперь спать, немедленно спать!

Нет, она по-прежнему не имела в виду ничего такого.

Глава 32. Дети революции.

Остаток уик-энда они провели за книгами. Джеймс изображал старательного ученика, мисс Блади - строгую учительницу (по-прежнему ничего непристойного). Новому гражданину республики следовало многое успеть/выучить/запомнить.

– Для начала сойдет, - подытожила Патриция в воскресенье, когда прежде тихая и уютная вилла принялась наполняться людьми.
– В самом деле, переварить за несколько суток информацию, на поглощение которой у аборигенов уходят годы - для этого надо быть сверхчеловеком.

– Достаточно быть альбионцем, - ухмыльнулся Хеллборн.

– Аминь! Надеюсь, самое главное ты запомнил.

– Товарищ Стаффорд был отцом-основателем, товарищ Тунгстен был ревизионистом и перерожденцем, а товарищ Никель призван исправить его ошибки, - отбарабанил Джеймс.
– Не понимаю. Если Тунгстена разоблачили и расстреляли, почему его по-прежнему называют товарищем?

– Так положено, - отрезала Патриция.
– Но довольно. Пойдем, познакомлю тебя с соседками, - она оставила кресло и сладко потянулась.

– А это удобно?
– засомневался Джеймс.
– Что я здесь вообще делаю? Как на это смотрят в драконском высшем обществе?

– Ты когда-нибудь слышал про "стакан воды"?
– в свою очередь поинтересовалась Пат.

– Но это же голая теория, - покраснел Хеллборн.
– У нас даже не все антикоммунисты верят в эту устаревшую пропаганду.

– Голая - это точно, - усмехнулась лейтенант Блади.
– Только в Драконии это не теория. Это повседневная реальность, возведенная в ранг традиции и обычая. Знаешь, почему к тебе никто не приставал в автобусе, пока мы добирались домой?

– Ко мне никто не приставал и во время поездки в министерство, - заметил Джеймс, - а тогда я был без спутницы.

– Разгар рабочего дня; небось, автобус был почти пустой?
– уточнила Пат.

– Вроде того, - неуверенно ответил Хеллборн.

– Вот видишь!

– Но я подозреваю, что есть еще одна причина, - в одном из углов библиотеки висело зеркало, старое такое зеркало, классическое, "буржуазное", в тяжелой деревянной раме. К нему Джеймс и направился. Полюбовался на свое отражение, пригладил месячную бороду.

– Что-то я неважно выгляжу, - заметил он.
– Наверно, это после болезни.

– На меня посмотри, - ухмыльнулась Патриция.
– Тебе еще грех жаловаться.

Хеллборн не оценил самоиронию, прозвучавшую в ее голосе. Вместо этого он осторожно дотронулся до гладкой и холодной поверхности зеркала. Ничего не произошло.

– Пойдем, - подошла к нему лейтенант Блади.
– Постарайся вести себя естественно.

– Не учи ученого, - пробурчал Джеймс.

– О! Патриция уже дома!
– воскликнула одна из толпившихся в вестибюле девушек.
– Ты случайно не приготовила для нас обед?

– Извините, я была слишком занята, - мило покраснела Патриция.- Познакомьтесь, это Джеймс! Он совсем недавно приехал из Грифона.

Хеллборн демонстративно щелкнул каблуками:

– Барон Джеймс фон Хеллборн, к вашим услугам.

– Феодал?
– удивилась другая девушка, высокая и полная француженка с короткой стрижкой. Не только поведение Хеллборна натолкнуло ее на мысли задать подобный вопрос, но и его внешний вид.

Бежавший буржуй оставил на вилле целый склад прекрасной одежды на все случаи жизни. Пиджаки, брюки, жилеты и даже ботинки были упакованы в специальные герметичные сундучки и обильно усыпаны местным аналогом нафталина (приятного на запах), поэтому замечательно сохранились. Впрочем, деловой костюм, который Патриция отыскала для Хеллборна, был достаточно скромен. А ведь сперва он собирался нацепить фрак!

– Бывший, мадемуазель, - коварный альбионец поклонился и приложился к ручке. Его новая знакомая так удивилась, что даже не отдернула руку, чего вполне можно было ожидать от благовоспитанной драконской девушки.
– Я раскаялся в грехах своего класса и готов разоружиться перед партией.