Шрифт:
– Интересно, а были такие?
– задумался Хеллборн. Покачал головой.
– Какой смысл об этом гадать? Ты права. Будем жить скромной жизнью простых драконских граждан. Пока не представится подходящий случай. Пока... Кстати, а в запасе какого рода войск числишься ты?
– Медицинская служба, - пробурчала Патриция.
– Медик-сержант второго класса...
– Почти как мои ученики, - ухмыльнулся Джеймс.
– ...выдавать себя за снайпера морской пехоты было слишком опасно, - добавила она.
– Знаешь, - внезапно вспомнил Хеллборн, - как-то раз, много лет назад, когда я был совсем зеленым курсантом, я разговорился с одним офицером. Спросил его, почему он выбрал военную карьеру. И он ответил мне: " Когда начнется - а оно обезательно начнется - я хочу быть на своем месте. А не бежать, сломя голову, на призывной пункт".
– Теперь нас будет не двое, а трое, - улыбнулась Патриция.
– Ты, я и будущая война.
Она определенно кого-то цитировала, но Джеймс так и не вспомнил автора, а спросить почему-то постеснялся.
И они снова просидели над книгами до самого утра, поэтому на следующий день Хеллборн клевал носом и не мог сосредоточиться. К счастью, дети вели себя хорошо. К тому же Хеллборн загрузил их задачами по арифметике до самого конца учебного дня, после которого направил свои стопы в центральный военный комиссариат.
Но тамошние бюрократы не отнеслись к нему с пониманием.
– Если бы вы только знали, как нам не хватает грамотных офицеров!
– воскликнул комиссар-кадровик.
– Да что там офицеров - грамотных солдат!
" А разве не должно быть наоборот?" - запутался Хеллборн.
– Вы готовы служить революции?
– Я готов умереть за революцию!
– рявкнул альбионец.
– Ну-ну, - поморщился кадровик, - умереть вы всегда...
И оборвал себя на полуслове. Еще бы, понял Хеллборн, ему наверняка приходится говорить это по несколько раз в день, пять или шесть дней в неделю, пятьдесят две недели в году. Желающие умереть за революцию набили бедняге оскомину, если не сказать хуже!
– Но вы действительно служили в грифонском флоте?
– продолжал собеседник.
– Так точно. На Балтике. Береговая оборона. Ушел в отставку в звании шнельботтен-капитана, - доложил Джеймс, ужасаясь собственной наглости.
– Что ж, если бы наш флот был равен хотя бы грифонскому, я бы нашел вам место, - заявил офицер-кадровик.
– Так или иначе, я сделаю пометку в вашем личном деле. Быть может, мы еще обратимся к вам - как только спустим на воду хотя бы пятый боевой корабль. Ха-ха! Но Драконская Красная Армия сильна своими сухопутными войсками и авиацией! Поэтому я спрашиваю: какие обязанности вы выполняли на своем корабле?
– Артиллерист, - несколько неуверенно сообщил Хеллборн. Так будет проще, решил он. Не выдывать же себя за связиста, если он до сих пор не видел ни одной местной радиостанции!
– Превосходно! Я направляю вас в бронетанковые войска. Шнельботтен-капитан? Высшее образование? Знаете больше двух языков?! Присваиваю вам звание лейтенанта Драконской Красной Армии!
– Служу Народной Республике!
– уже привычно отвечал Хеллборн.
Бронетанковые войска?! За что?! Определенно, он задержался на этой планете...
– Я знаю куда больше двух языков, и неплохо стреляю, профессиональный охотник-снайпер...
– начал было он.
– Этого добра у нас хватает, - отрезал комиссар.
– Особенно среди африканцев.
– И если начнется война, я хотел бы сражаться против индоокеанцев, - добавил Джеймс.
– У меня с ними личные счеты...
– Не спорьте, товарищ. Молодая республика в кольце врагов, и любой враг достаточно хорош, чтобы умереть от вашей руки. Поверьте, вы будете в восторге. Ведь что такое по своей сути танк?
(Слово "танк" в этой вселенной никто не придумал, и к этому еще надо было привыкнуть. В английском языке для обозначения гусеничных бронемашин чаще других использовалось слово "армадилл" (отсюда " Armadillo Corps" - "Бронетанковые войска"), а также "тартл", "чариот" или "кнайт". Но про себя Хеллборн продолжал называть их "танками". Он даже видел несколько картинок в той самой энциклопедии военного исскуства...)
– Танк - это такой корабль, только сухопутный!
– продолжал кадровик.
– Вы легко и просто освоитесь. Желаю удачи!