Но это было потом, а до этого, ровно через год после пропажи Дирка, ко мне в один из вечеров, зашел господин Аднет с цветами.

— Марта, я прошу разрешения за тобой ухаживать, — он вручил мне букет, склонился и поцеловал кончики моих пальцев. Я растерялась, за год я привыкла к тому, что он рядом, мы разговаривали на разные темы, но никогда не обсуждали его отношение ко мне. Получается, он ждал, когда пройдет год траура? Хотя какой траур, я была уверена, что Дирк жив.

— Вы проходите, садитесь, — вспомнила, что я вообще-то хозяйка, пускай и комнаты, а куратор мой гость. — Хотите чаю? С блинами. Сама сегодня испекла. Вам с медом?

Вот теперь понятно, для чего нас учили в пансионе беседам ни о чем, пока я заливалась соловьем, как радушная хозяйка, в голове шел нешуточный мыслительный процесс. Первое, я думала, что ответить учителю, мне он нравился, но скорее как друг. Опять же странно, что он спрашивает позволение ухаживать у меня. На моей родине такой вопрос задают родителям, или он решил спросить у меня, потому что моего отца нет рядом? Второе, я не знала, как ответить так, чтобы его не обидеть.

— Марта, ты так и не ответила, — напомнил куратор, когда я тоже присела к столу, закончив суетиться вокруг него.

— Верите, об этом как раз и размышляю, — улыбнулась я, надеясь свести все к шутке. Он тоже улыбнулся и немного расслабился.

— Я думал, ты с порога мне эти цветы на голову наденешь, — пояснил он свою реакцию.

— Ну что вы, букет слишком красив, чтобы с ним так поступить.

— Только на это и была надежда, — все еще улыбался наставник. — И все же мне хотелось бы услышать твой ответ. Год назад ты была смелее, неужели что-то изменилось?

— Господин Аднет, вы хороший учитель, интересный собеседник, надежный друг, но…, — я замялась, придумывая как бы помягче сказать.

— Но ты меня не любишь, — закончил за меня куратор. — Марта, не надо меня жалеть, я взрослый мужчина, переживу.

— Господин Аднет, — я хотела предложить ему ограничить наше общение, но он меня перебил.

— Бастиан.

— А???

— Зови меня Бастиан, когда мы наедине. Ты же сама назвала меня надежным другом, — он выжидательно смотрел на меня с долей грусти в глазах.

Назвать преподавателя по имени в лицо у меня не поворачивался язык. Нет с Лианой мы частенько, между собой называли ректора Лиранчик, но куратора по имени никогда, даже в мыслях. Вот кто тянул меня за язык, но если сказала, что друг, то надо отвечать.

— Б-Бастиан, — заикаясь, выговорила его имя, на последнем слоге вообще голос скатился на шепот.

— Марта, ты опять мямлишь. Неужели Бастиан такое сложное имя? — с легкой насмешкой спросил мужчина.

— А как я, по-вашему, должна говорить? Повиснуть у вас на шее и томно шептать: «Бастиан»? — я довольно натурально изобразила вышесказанное, нет, на шее виснуть не стала, хотя бы потому, что это его бы порадовало. Ишь мямлю, сам виноват, заявился с цветами и предложением, а еще смеется над моей неловкостью, прямо зла на него не хватает.

— Скажи еще раз.

— Что сказать? — оторвалась от своих гневных раздумий. Преподаватель перегнулся через стол, буравя меня потемневшими глазами. Да, на «ты» переходить точно не буду, если его собственное имя в моих устах так из равновесия выбило.

— Имя. Мое имя, — повторил Бастиан, надо привыкать называть его так хотя бы мысленно.

— Бастиан, вы ведь не были в моем заново отстроенном доме? — решила переключить его внимание на что-то другое. — Хотите, проведу для вас экскурсию?

— Хочу, — пробормотал куратор, обходя стол, мне почему-то показалось, что он хочет меня поцеловать.

— Хорошо, на выходных обязательно сходим, — я метнулась к двери, максимально широко ее открывая. Надеюсь, он поймет намек? Учитель понял, на лице промелькнула обида пополам с разочарованием, но он справился с собой. Уже переступив порог комнаты, он обернулся, глаза его свернули.

— А почему не сходить сейчас?

— Но уже поздно, а завтра занятия.

— Раньше тебе это не мешало, — усмехнулся он. — Пойдем?

А ведь действительно, в течение года я вела жизнь примерной студентки. В кого я превратилась, если даже сам куратор предлагает мне нарушить устав академии.

— Ждите меня у ворот, — предвкушающе улыбнулась я, заметив его недоуменный взгляд, добавила. — Будет лучше, если нас не увидят вместе.

— Стесняешься меня? — в его голосе прозвучала горечь.

— Боюсь за вас, — серьезно ответила я. Он посмотрел на меня долгим, пристальным взглядом.

— Мы еще поговорим об этом, — сказал он и вышел.