"А ведь Анавариан тоже последователь Каирри", - внезапно вспомнилось Дайнэлану. Боги действительно велики и безумны, как когда-то сказал юный жрец в одном из сильфийских храмов Торрэна. Иначе чем можно было объяснить подобный выверт реальности, когда верный и искренний почитатель старшей богини, не мигая, наблюдает за прогорающим погребальным костром своей единственной дочери, погибшей от рук обезумевших созданий этой же самой богини, при этом борясь с собственным подступающим сумасшествием? Только страшным капризом одной взбалмошной дуры, по какой-то причине оказавшейся одной из создательниц этого проклятого мира!

Яркая вспышка пламени - и прогоревший деревянный помост с жутким треском проваливается вниз, обдавая присутствующих ворохом больно жалящихся огненных искр. Но кого это сейчас волнует?

Еще несколько атисс - и огонь неестественно быстро опадает, оставляя после себя только раскаленное пепелище. Все?.. Все.

Не обращая практически никакого внимания на окаменевшую от горя супругу, глава рода Аторре шагнул вперед и взял из костра горсть раскаленных углей вперемешку с прахом. Игнорируя вздувшуюся страшными волдырями кожу - княжич не был уверен, что Анавариан вообще сейчас мог ощутить какую бы то ни было физическую боль, - рыжий эльф снова улыбнулся той самой безмятежной улыбкой, дико сочетающейся со страшным, остановившимся взглядом смертельно раненого зверя, вежливо поклонился на прощание и исчез во вспышке телепорта - только порыв ветра бросил вслед горсть горячего пепла.

Забавно... Была девушка - красивая, яркая, умная. Ей восхищались, ей завидовали, ее любили. И вдруг ее не стало. А после не осталось практически ничего. Пепел и память. Раалэс как-то, в период особо жестокой хандры, вызванной внеочередными уроками патриарха Аторре, сказал ему: "Все мы пришли из земли - в землю и вернемся". Дайнэлан тогда только посмеялся над этой глупой фразой, а теперь смог убедиться в ее истинности. Нет, княжич и раньше был на огненном погребении умерших сородичей, но никогда ему еще не приходилось хоронить знакомого ему человека. Более того - друга и защитника. И когда от рыжеволосой смешливой девушки не осталось ничего, кроме пепла и памяти, молодой эльф со всей ужасающей ясностью понял смысл странного высказывания измененного. В землю ушел огонь костра, пепел развеялся по ветру - и осталась лишь память - как о ее стремительной жизни, так и о том, как она оборвалась всего хаидэ назад.

Так мало... так много?

– Идем, - вывело Дайнэлана из этого странного подобия транса легчайшее прикосновение к плечу отца.
– Нам надо кое-что обсудить.

Бросив на пепелище последний взгляд, молодой эльф поспешил вслед за отцом, стремительно идущим в сторону дворца правителя Фенсы... бывшего правителя Фенсы.

Волна кровавого бунта, с немыслимой скоростью прокатившаяся по столице и выплеснувшаяся в народ, вызвала жестокий отклик со стороны эльфов: полностью закрытые границы и состояние на грани объявления войны радости еще никому не приносили - особенно правителю до этого очень близкого и во многом зависимого от эльфов государства. Ну, а тот факт, что была не только убита высокая леиши, но и началось тотальное уничтожение детей, самого святого, доверенного людям! Такого оскорбления эл'феа снести не смогли.

Король, неожиданно для всего обитаемого мира поддержавший фанатиков не только словом, но и делом - а ничем иным выделение части войск не для усмирения обезумевших людей, а для их поддержки и защиты от разъяренных потерей своих детей эльфов это быть не могло, - вылетел со своего трона, словно пробка из бутылки. Обозленные до предела эл'феа, не дожидаясь решения спешно собравшегося по такому серьезному поводу совета пока еще вменяемых правителей человеческих государств и наплевав на все условности, приличия и договоренности, буквально стерли с лица земли свихнувшихся созданий Каирри в столице Фенсы и ее окрестностях. Не щадили ни кого: ни стариков, ни детей... Каждый, кто поднимал оружие на сыновей и дочерей Харрэса, тут же становился их врагом. А эльфы мстить умели... Особенно, когда смели задевать самое для них святое - их детей.

За столетия мира и взаимных расшаркиваний люди забыли о том, что в прошлом одного упоминания долгоживущих детей Леса было достаточно, чтобы усмирить всех недовольных. Забыли о своем месте - месте короткоживущих, для которых нормально иметь в семье по десять-двенадцать детей и у которых смерть собственного чада не считается катастрофой и поводом для вендетты. Забыли о войнах, разворачивающихся из-за гораздо меньшего, нежели подобные погромы и убийства молодняка и полукровок. Сорок тысяч лет для людей - это очень, очень много... А вот для эл'феа это было всего несколько поколений назад. И разучиться не просто вести вялотекущую войну с крылатыми отпрысками ветров, но мстить жестоко и кроваво, они не успели. Все же, Харрэс не зря дал им клыки - совсем не зря.

Так что, не дожидаясь, пока правитель Фенсы наконец соблаговолит вспомнить о своем союзническом долге и остановит верховного жреца Каирри, поднявшего народ на кровавую бойню, князь, самолично прибыв в столицу людского королевства, призвал к себе несколько отрядов своих Стражей.

Люди забыли свое место. Долг разъяренных эл'феа - указать им на это!

Короля безумного государства убивать не стали. Зачем? Какой смысл в убийстве фанатика, сошедшего с ума и тихо пускающего слюни - а именно до такого дошел некогда благородный правитель? Так что бывший правитель сейчас под присмотром пары Стражей обитал в недрах своего дворца, ставшего опорным пунктом в неожиданно враждебном государстве и начальной точкой в наступающей войне. А что война будет, никто не сомневался - эльфы не простят смерти своего молодняка, люди не позволят "обнаглевшим длинноухим" безнаказанно захватывать столь большие территории. И к тому же, не стоит забывать про фанатиков - убивших Гэреалину тварей, бывших некогда младшими жрецами в храме Каирри, подарили патриарху Аторре, но людское безумие распространялось, словно огонь: еще вчера адекватный и боящийся эльфов до дрожи в коленках человек сегодня мог взять в руки тесак и пойти убивать всех, у кого острота ушей превышала его собственную. Так что приходилось все время быть настороже: первый ход остался за эл'феа, бесспорно. Но что теперь предпримут люди?

...В бывшем рабочем кабинете короля Фенсы не поменялось ровным счетом ничего - даже тончайшая, практически незаметная не только для человеческого, но и для эльфийского глаза крошечная паутина все так же серебрилась в дальнем углу под потолком. Вот только хозяин у сего помещения, пусть и временный, был теперь совсем другой.

Князь Альвариэн, тихо насвистывая мотив очень популярной среди эльфийской молодежи неприличной песенки, задумчиво рассматривал потолок, откинувшись назад и опасно балансируя на двух ножках массивного стула. Дворец был полностью под контролем эльфов, так что обязательного присутствия рядом пары стражников при разговоре с сыном не требовалось. А потому - к демонам этикет! По крайней мере, сейчас. Кто знает, когда выдастся следующая возможность просто отдохнуть душой?