Шрифт:
Только «хью» — это всё-таки больше транспортный, чем боевой вертолёт, так что «Фрейя» довольно легко увернулась от первого залпа. Но вторая порция очередей легка уже куда кучнее — вертолёт сократил дистанцию и немного пристрелялся, поэтому две новые трассы крупнокалиберных пуль вспороли воду опасно близко от нашего правого борта. На глазок расстояние между нами уже было менее километра…
Пора. Я дёрнул за трос, и чехол одним слитным движением раскрылся, явив миру порождение сумрачного американского гения. М134 «Миниган». Суперскорострельный станковый пулемёт, несмотря на утверждения кинематографа, категорически не приспособленный к стрельбе с рук! Шесть стволов, плюющихся со скоростью сотни винтовочных пуль в секунду. Прошу любить и ненавидеть! Я с натугой передвинул, закреплённый на шкворневой установке, тяжёлый пулемёт правее. Поверх ограждения рубки теперь был пусть и грубо, но надёжно приварен небольшой рельс, по которому этот монстр и скользил, натужно скрипя стальными колёсами. Вот так мы из него стреляем вперёд и на правый борт, а вот так — назад! Щелчок тумблера, электромотор раскручивает блок стволов. Навести пулемёт на цель, огонь, огонь, огонь! «Миниган» оглушительно загрохотал, заходив ходуном в моих руках от отдачи, даже будучи закреплённым на станке. Сотни выстрелов слились в один долгий непрекращающийся вой, разрывающий воздух. Небо позади «Фреи» в мгновение ока оказалось наполнено огромным множеством небольших, но крайне злых пуль. Говорят, что трёхсотый калибр ныне плохо пригоден для ведения зенитного огня? Правильно говорят! Но иногда количество всё же переходит в качество… К чёрту точность! К чёрту дульную энергию и пробивную способность пуль! К чёрту всё, и давить врага массой! «Хьюи», ещё секунду назад яростно поливавший нас вихрем полудюймовых пуль, как будто бы врезался в гигантскую стаю маленьких, но злых ос. Да, его лопасти были рассчитаны даже на попадания малокалиберных снарядов, дублирование жизненно важных механизмов, бла-бла-бла… Только чушь это всё, когда сотни относительно слабых пуль вдребезги разнесли все стекла и превратили кабину в сплошное месиво из стекла, металла и человеческой плоти. Что ты такое, «хьюи», без людей внутри? Ничто. И когда умирают люди, умираешь и ты. Подбитый и дымящий вертолёт начал плавно снижаться. Даже после того, как вышел из строя двигатель, машину из последних сил спасала авторотация… Но затем «хьюи» зацепил лопастью поверхность воды и буквально швырнул сам себя в море, начав стремительно погружаться. Что-что, а плавать этот хороший вертолёт не умел. Так возрадуемся же этому факту, братья и сёстры! Я прекратил огонь, вырубил электропитание и поковырялся пальцем в заложенном ухе.— Отличная работа, брат, — похлопал я «миниган» по гашетке. — Но ты слишком уж прожорливый и громкий.
Да, знаю, гатлинг — это не самая лучшая в мире вещь. Пафосная и брутальная, но не слишком эффективна, да. Однако спаренные «браунинги» мы на счетверённые КПВТ поменять так и не успели, хотя и планировали. Пусть даже «браунинги» и были рассчитаны на поражение целей, намного превосходящих современные вертолёты по скорости, но увы! Вертушки были куда манёвреннее «зеро» и «мессершмидтов». Так что для полноценной противовоздушной защиты они всё-таки подходили слабо.
С другой стороны, в иных условиях лично я не стал бы использовать этого монстра, но здесь сложились сразу несколько факторов.
Во-первых, у нас после всех последних мародёрств образовался некоторый избыток натовских винтовочных патронов трёхсотого калибра. А во-вторых, «миниган» у нас просто-напросто был. Уже. Валялся в дальнем углу грузового трюма «Фрейи» всеми забытый и всеми покинутый. Как сказал Датч, до этой страхолюдины у него просто всё никак руки не доходили.
— Вайс, как там у тебя дела? — вновь ожила рация.
— Стреляли, — хмыкнул я.
— Прошедшее время, множественное число. А в настоящий момент?
— ЕХ лишились ещё одной вертушки. Вот невезуха, да?
— Невезуха. Если у тебя там всё — давай дуй вниз.
— Ага…
Я посмотрел на заволакивающие горизонт тёмные тучи. На нос мне упала первая капля тёплого тропического дождя.
— Близится буря, — произнёс я. — Близится буря.
48
Шторм оказался быстрее.
Небо всё мрачнело и мрачнело, пока не обрушилось вниз сплошной стеной дождя и мощным ветром. Небо пошло войной на океан, и тот взбунтовался батальонами волн. Небо вновь начало войну, которая началась ещё до того, как глаза первого живого существа взглянули на мир и которая закончится уже после того, как последнее живое существо сомкнёт веки навсегда.
Ррромантика, етить-колотить. Только очень уж паршивая романтика, когда ты находишься внутри утлой скорлупки, ставшей игрушкой волн и ветра посреди океана. Доселе среди нас вроде бы не было людей, подверженных морской болезни… Да и сейчас их, как бы, особо и не наблюдалось… Но мутило всех уже порядочно. Всё, что не было жёстко закреплено перед штормом, теперь весело летало по всей «Фрейе», а экипаж катера старался сидеть на попе ровно, пристёгнутый где-нибудь в своём уголке. Больше всего меня напрягал жалобный скрип и скрежет корпуса корабля. Во-первых, он был ровесником моих дедушек и бабушек. Во-вторых, он не стоял все эти десятилетия в доке. И, в-третьих, как я без особого удовольствия узнал — некоторые части конструкции катера были сделаны из дерева. Шторм, деревянный корабль и Карибы. В память о вас, Морган, Тич и Бартоломью, в память о вас!..— Чёрт, давненько со мной такого не было, — неожиданно весело заявил Датч, широко улыбаясь и руля катером.
— Такого — это какого? — по возможности спокойно произнёс я, жёстко мотаемый в кресле, даже несмотря на ремни, которыми был надёжно к нему пристёгнут.
— Шторм, Вайс, шторм. Буря! Стихия. А главное — тепло, не то что это ваше Баренцево море.
— У меня море было Охотским и тоже не особо тёплым, вообще-то…
— Тем более!
— Что с «Арктиком»? — спросил я, абсолютно не разделяя откровенной шизанутой радости капитана «Фрейи».
— Сигнал часто пропадает, но примерный курс нам и так известен. Думаю, не потеряем.
— Хочется верить — поморщился я.
Хлипкая палуба под ногами. Море вокруг. Никогда о таком не мечтал. И мечтать уже вряд ли когда-нибудь буду. Эй, Кровавая богиня! Скольких мне убить для тебя, чтобы сменить совсем хлипкую палубу на менее хлипкую? Я бы не отказался взять на абордаж «Арктик», даже несмотря на всех Скульпторов мира, лишь бы только иметь под ногами более устойчивую опору. Чёрт, да я сейчас бы их всех там голыми руками порвал!.. Не отвечаешь? Ну, разумеется. Когда человек говорит с богом — это вера, когда бог говорит с человеком — шизофрения…— Десять! — хрипло каркнул динамик интеркома, висящий на стене. — Десять!
Я непроизвольно вздрогнул, хотя и понял уже, что это ожила внутрикорабельная связь. И это карканье — всего лишь голос ворчливого деда.
— В крайнем отсеке какие-то проблемы, — объяснил Датч. — Сходи, помоги.
— Издеваешься? Я же расшибусь по дороге.
— Издеваюсь, издеваюсь. Давай, иди — ты мужик крепкий, а Том уже в возрасте.
— В возрасте маразма, — буркнул я, нехотя отстёгиваясь и вставая с кресла…