Я с напряжением попытался вспомнить, о чем он. И, увы, не смог. Старшинов прав, молодость была бурной, во многом и впрямь благодаря Русу. Его же брата я вообще почти не помню. Так смутные обрывки. Разве что точно знаю, мы не могли его с собой взять, мелкий он еще был для этого. А вот про ту драку, воспоминания совсем уж смутные...

– Мы не брали его с собой, он сам пошел. На месте же у нас не было выбора, мы не могли отправить его домой, пришлось оставить с нами...
– произнес я, прокручивая в голове обрывки воспоминаний.

– Он был слишком юн, чтобы понять насколько все это серьезно, а твой Руслан слишком хорошо умел промывать мозги, как, впрочем, и все вы. Многие мечтали стать вам другом, оказаться под вашим крылом. Увы, мой брат тоже. И вот что меня всегда бесило, он выбрал в качестве примера вас, малолетних идиотов, ругался со мной, с матерью, убегал из дома. И совершенно отказывался понимать, что вас и тронуть то не могут, вам все сойдет с рук, потому что у вас было кому прикрыть, кому выручить, кому, в конце концов, откупиться если что. Его общение с вами дорого ему обошлось, ему, мне, матери. Я тогда сумел его прикрыть, сумел избавить от последствий той драки. Вот только на это ушло время, очень много времени и сил. Ты даже не представляешь насколько сложно убедить подростка вернуться к нормальной жизни, когда он почувствовал на себе влияние криминального мира.

Это да. Молодым парням всегда хочется быть круче, чем их сверстники. Вот и начинаются проблемы с законом, алкоголем, а иногда и наркотой. А уж про перестрелки и бравое ношение огнестрельного оружия я вообще молчу. Как и про драки с использованием ножей, кастетов и бит.

Мы были теми еще придурками, а иногда и вовсе отморозками. Плюс каждый из нас мог похвастаться и весьма влиятельными знакомствами, и не самым "простым" происхождением. Да что там, каждый из нас троих участвовал в боях без правил, жил по своим правилам и законам, наплевав на окружающих, участвовал в ночных заездах по городу, и еще во много чем нехорошем и не всегда законном. И это все так, ради интереса... одним словом мы были идиотами. И, к сожалению, вокруг нас очень часто собиралась толпа таких же идиотов...

– Так вот оно что... Мой ребенок погиб не только из-за зависти, но еще и из-за застарелой обиды, весьма беспочвенной обиды...
– тихо и задумчиво произнес я.

– Какой ребенок Сашка? Твоя Кристина мало похожа на ребенка, - фыркнул в ответ Костя.

– Мой. Она беременна была.

Больше я ничего не сказал. Хотя больше было и нечего говорить.

Глава 13

Месяц спустя, Костя

– Здравствуйте Андрей Георгиевич, - поздоровался я с посетителем.

Охранник ушел, оставив меня наедине с Кавинским в небольшой комнате, похожей на ту в которой обычно допрос ведут. Я невольно усмехнулся, похоже, комната свиданий с заключенными для целей Андрея мало подходила, раз привели меня сюда.

– Как ты Костя?
– весьма дружелюбно поинтересовался он.

– Я в тюрьме, сижу за то, что предал вашего сына. Как вы считаете, как я?

Улыбка пропала с лица Кавинского. О да, эти события он никогда не забудет. И ведь доля его вины тоже есть. Он знал, насколько Шептицкому сложно было пережить смерть сына, знал, насколько он ненавидит Александра за это, и все же пожалел его. А не стоило, нужно было еще тогда убрать угрозу. Я бы лично так и сделал.

– Не язви мальчик, сам виноват. Не стоило прыгать выше головы, место Саньки точно не для тебя.

– Конечно же. Чего тебе Андрей?

– А вот чтобы "тыкать" мне, ты еще не дорос, - холодно произнес мужчина, напоминая о разнице не только в возрасте, но и в статусе, - я по делу Старшинов.

– И я даже подозреваю по какому.

– Ты всегда был умным парнем.

Угу, умным. Был бы умным давно бы ушел от этой семейки.

А причина визита и впрямь вполне логична. Сашка еще тогда намекнул, что меня будут использовать. За этот месяц я неоднократно анализировал наш с ним разговор. И понять, что я послужу пешкой, теперь уже в игре Кавинских, было не сложно.

– И что из этого получу я?
– решил поторговаться я.

Наглость второе счастье. А когда у тебя больше ничего и нет, так вообще вещь незаменимая.

– Жизнь.

– Мало.

– Не наглей.

– Андрей Георгиевич, - я специально сделал акцент на его имени, увидев, как мужчина поморщился, вкрадчиво произнес, - вот как вы думаете, сколько я смогу протянуть в тюрьме, где каждый так и норовит вцепиться мне в горло? Александр умеет жизнь портить, даже на зоне.