Ворон, закончив обход вокруг клетки, во время которого он обсматривал Крыса в магоочки со всех сторон и чуть ли не обнюхал его (Крыса то есть) длинный голый хвост, влетел в кухню, сел на свой насест и задумался. Очков с клюва он так и не снял.

– Воронок, что я сказываю, слышал ли? Как наша Ладушка – в одной ли силе с Бабушкой али пока еще нет?

– Нет! – буркнул Ворон, на мгновение оторвавшись от размышлений. А потом честно признал: – Не знаю! Ничего понять не могу.

Дверь в комнату Лады отворилась. Мы встрепенулись, насторожившись, а я быстренько, пока Лада не заметила, развеял магионный щит, отделявший комнату от коридора.

– …Так что ничего ему не сделается, – продолжала Лада начатую еще за дверью фразу. – Будет жить здесь, в моей квартире, как и все прочие… Полюбуйся только на него! – произнесла она с отвращением. – Вот – герой моих, да и твоих тоже, ночных грез! Видишь, что он за тварь? А я его любила…

Лёня что-то пискнула в ответ. Очень тихо.

– Не советую, – произнесла Лада, пожимая плечиками. – И все равно у них ничего не получится. Не веришь? Сама спроси. У нас здесь уже двое милиционеров имеется. Знакомься: это вот Паук, капитан милиции, между прочим; а это – младший лейтенант Петух.

Петух, подобравший уже все хлебные крошки и теперь поклевывавший молодые дубовые листочки на подоконнике, вытянулся в струнку и кукарекнул коротко, а потом гаркнул:

– Я!

Заглянувшая в кухню Лёня отшатнулась с ужасом и отвращением.

Потом она увидела меня с трубочкой и позеленела снова.

– А что, кот – он тоже, да?.. – с трудом вымолвила она.

– И Кот, и Пес, и Жаб… А где Жаб, ребята?

– Пострадавши, – сообщил Домовушка, успев уже сбегать в комнату и вернуться в кухню за веником и совком. – Плавает в водичке живой, Коток ему наладил машинку… Лапка уж и отрастать почала. Но неторопливо растет, однако…

– А это кто? – кивнула Лёня в сторону Домовушки. Она надела уже пальто и теперь придерживала воротник у горла, как будто опасалась, что кто-то сейчас перережет ее тоненькую шейку.

– А это Домовушечка, домовой то есть. Он у нас главная хозяйка.

Лёня вздрогнула и обернулась к двери.

– Выпусти меня поскорее! – сказала она. – Конечно, я никому ничего не скажу… А то меня в сумасшедший дом посадят.

– Тоже верно, – кивнула Лада, убрала от двери в глубь коридора клетку с забеспокоившимся Крысом и отодвинула засов. – Кот, пора заклятие накладывать, тебе не кажется?

Я положил трубку в пепельницу и спрыгнул с подушечки.

Лада распахнула дверь, стоя к ней вполоборота. Глядела она на Лёню.

– Ну счастливо! – сказала она. – Я на тебя зла не держу, мы обе – пострадавшие… Но и ты, уж пожалуйста, на меня не злись.

Лёня обреченно кивнула, не поднимая головы, сделала шаг к двери, и вдруг Лада истерически взвизгнула, схватила Лёню за рукав пальто, с силой дернула ее назад и захлопнула дверь.

– Который час?! – закричала она, и в голосе ее был такой ужас, прямо даже паника, что все мы перепугались. Во всяком случае, у меня по шкуре пробежали холодные противные мурашки, Пес вздрогнул, Ворон сдавленно коротко каркнул, а Рыб всплеснул хвостом.

– Не знаю, – ответил я Ладе дрожащим голосом. – В кабинете часы стали, в комнате ты была, а в Бабушкину комнату я не заходил… И потом, я не мог наложить затворительное заклятие, пока ты не сказала, что собираешься делать с гостьей – выпускать ее или оставлять на ночь… Или навсегда. – Я немного овладел собой, и к концу моей речи голос мой уже не дрожал, хотя уши по-прежнему прижимались к голове помимо моей воли. – А что случилось?

Лада, не ответив мне, метнулась в свою комнату, тут же вылетела из нее и бросилась по коридору в комнату Бабушки. И оттуда донесся ее горестный стон.

Мы помчались за ней, первым Пес, за ним – я, Ворон летел над нашими головами, дальше Паук, сидя на голове Петуха, подгонял его короткими четкими командами, а следом шаркал валенками Домовушка.

В дверях мы столпились, не в силах поверить увиденному.

Лёня тоже подошла и встала сзади нас.

А Лада рыдала, стоя посреди комнаты, опустив бессильные руки.

И было от чего рыдать, а также и остаться без сил.

Дверь шкафа, только что починенная бывшим возлюбленным Лады, ныне безобразным Крысом, снова сорвалась с петель.

И не просто сорвалась – она разбилась вдребезги, и вдребезги разлетелось украшавшее дверь зеркало.

На полу теперь высилась груда обломков и осколков.

Но что хуже всего – коробочка, которую мы совсем недавно наполняли вырвавшимися на волю хронофагами, валялась тут же, раздавленная. И ее было уже не починить, как не починить дверь и не восстановить зеркало. То есть может быть, если бы Лада очень постаралась, она могла бы наложить связующее восстановительное заклятие, даже и трещин не было бы потом, но заклятие это очень трудное, требует большой степени сосредоточенности, большого количества магионного сырья и самое главное: прерывать работу нельзя ни на минуту, а времени такие вещи требуют чрезвычайно много – от двух месяцев до пяти лет. Поэтому и с дверью шкафа, и с зеркалом можно было распроститься. Но это полбеды. Настоящая беда, да не просто беда, а двойная, тройная, пятикратного размера беда заключалась в раздавленной коробочке, ловушке и копилке для хронофа-гов.