Рубите!..

– Перестань, Коля! Пятый раз по одному месту и все невпопад! Перестань, вон Ольга идет.

Ольга зашла, неся ещё какие-то пакеты. Оглядела родителей.

– Опять ругались? Вы к старости чудны становитесь, – сказала она, протягивая отцу упаковку лезвий. – Пап! «А ведь лезвий нет уже. Не выпускают», – Валька говорит.

Теперь только готовые станки. Это уж она так – по блату дала.

– Во, во, во! Опять блат! Откуда ушли – туда пришли! Чёрт всех вас за руку водит! На всех на нас уже готовы станки-то. Дневального только нет рядом, – Николай взял упаковку и стал искать на комоде очки. Женщины переглянулись.

Надежда за его спиной стала махать рукой, давая понять Ольге, чтоб та замолчала.

…Обновки все были впору. Ольга сняла с комода зеркало и подносила его то к отцу, то к матери.

Не выдержав, побежала в детскую, там переоделась и вышла, встав перед ними, улыбаясь.

…Николай и Надежда, положив руки на колени, сидели на диване, Ольга, покружившись, села на стул напротив.

– Молодцы вы у меня, – со вздохом сказала она, оглядывая родителей в обновках, поправляя на коленях новое платье. – Когда будем «золотую свадьбу» праздновать?

– Когда хотите. Мы с матерью года три как её отпраздновали, – хмыкнул Николай.

– Ой! – удивилась Ольга, хихикнув. – Как это? Это же вам было… Ой! Никому не говорите!

– А мы никому и не говорим. А тебе уже поздно удивляться и глаза выкатывать. Смотри – выпадут, артистка, – парировал он.

– Вот что за ерунду порет! И ты, уши развесила, рада стараться, – попыталась прекратить разговор Надежда. – Право слово, – от яблоньки и яблочко. Язык без костей у обоих! Не из родовы – в родову!

…Машина подъехала где-то к обеду.

– Встречайте! – водитель Володя, прошел в дом, глянул по углам. – Здравствуйте, Николай Петрович, здравствуйте, баба Надя, здравствуйте, тетя Оля.

Антон Николаевич просил кланяться и прислал меня к вам в ваше распоряжение.

Он стоял с улыбкой у двери и разглядывал родителей Антона.

– Давай, Володя, руки мой и к столу. Поедим, что Бог послал, перед дорогой, – Надежда встала, приглашая гостя.

– Сыт я. Спасибо, – Владимир, не сгоняя с лица улыбку, поклонился.

– Какой барин – таки конюхи и кони, – буркнул Николай. – Тебя за стол приглашают, а не брюхо набивать.

– Шучу я, Николай Петрович. Конечно, чайку выпью.

– То-то! Обрядились все в колпаки с бубенчиками – всё со смехом. Дети уж в школу пойдут, наверное, а родители всё дурака гоняют.

Марш к рукомойнику, – Николай встал и пересел за стол. Положив огромные ладони, друг на друга, сидел, смотрел то на жену, то на дочь, то на гостя.

– А ну, Володя, подсоби-ка мне! – вдруг встал, кивком приглашая его за собой.

Они вышли во двор, и пошли к небольшому строению рядом с баней.

Николай обтоптал траву, убрал доску, прислоненную к двери. Зашли.

– А я здесь и не был ни разу, – тихо сказал Владимир. – Настоящая кузница. Вот ведь! Дела! Я-то думал… ну, знал, конечно… А не видел…

– «Думал»! Для этого думалка нужна, а не вешалка для шапки, – Николай прошел в угол и стал разбирать, сваленные в нем, вещи. – А ну, подсоби!

Он немного отодвинулся, и Владимир увидел слона.

…Это был настоящий слон из воронёной стали, сплетенный из кованых полос и лент разной формы, причудливо перевитых и украшенных где насечками, где витьем, другими орнаментами, непонятными знаками.

Хобот его был поднят, и казалось, что он кого-то зовет, оглашая мир своим трубным призывом.

– Дела! – с восхищением сказал Владимир, присев на треногий табурет, обтянутый кожей. – Дела!

– Сможем увезти? – спросил Николай, не отрывая взгляда от слона.

– Сможем. Сможем. А что же он здесь-то? – Владимир все так и сидел, разглядывая слона и бережно водя рукой то по его ушам, то по его спине, то по хоботу.

– А куда его? В дом? Где родился там и живет, – Николай стал смотреть в небольшое окно, заросшее паутиной.

– И куда его? – Владимир так, не отрывая взгляда от него, и сидел. – Курить-то можно?

– Кури! Антону подарим. Его слон, – ответил Николай.

– Дела! Как это – «его»? Я у него такого не видел, – Владимир курил, и дым в кузнице на фоне темных прокопченных стен, казался голубым. – Да, дела!

Они вдвоем вынесли слона на улицу.

Николай взял тряпицу и стал протирать пыль, сдувать какие-то опилки с его спины и ушей.

– Ух, ты! – воскликнул Владимир. – А это что? – он с удивлением ткнул пальцем слону в живот.