У нас - именно что у нас. Я у деда лет с двух не то что зависал - залипал. Может, кому не понять, говорят, сейчас комп все инструменты заменить может. Нет, комп - вещь, глупо спорить. А вот у нас с дедом маленькая кузня со всем приспособом, мехи электрические, наковальни, молотки. Раскочегаривали, правда, редко. Универсальный деревообрабатывающий станок и несколько специализированных: фуговка, электрорубанок. По металлу - токарный, маленький фрезерный. Ручного инструмента - на все случаи жизни. Верстаки по всем стенам. И ноут там тоже стоял, это уж я деду показывал чертежи в три-дэ. Его впечатлило. А точить по чертежу чем? Да фрезой, чем. Кому? Нам с дедулей.

У отца и дяди Коли тоже руки росли откуда надо и делать все умели. Но как-то так, без азарта. Дядька вообще вон в гуманитарии ушел. А я с азартом к этому всему. Мать чем дальше, тем больше ворчала: наследие предков, трудовая династия, типа? Учился бы лучше, да закончил бы хоть политех! Ну, учиться плохо кто б дал, тот же дед за тройки из мастерской выгонял. Но медаль мне была - как собаке пятая нога. Дед говорил всегда, что хорошие руки голове пропасть не дадут.

Места это хозяйство занимает немало. Ну, да и живем мы не так чтобы тесно. Частный сектор, это тебе не коммуналка!

У нас два смежных участка по улице. Сначала был дом номер сорок - дедули и бабули, и халабуда прабабки Ольги, бабулиной матери. Участок с сильным уклоном, к улице ниже, к дальнему забору выше. Халабуду снесли, и на косогоре, когда мой отец женился, построили дом. С фасада - два этажа, с тыла - один. Верхний этаж - жилой. А нижний отвоевал себе дед. И начал обустраивать.

А потом вернулся из областного центра дядя Коля, и как вовремя подвернулось - сосед продавал дом с участком. По тем временам это было офигеть как дорого, но поднатужились и купили. И естественно, перестроили. Два дома рядом, на том же косогоре. И на второй цокольный этаж дед тоже наложил лапу.

Никто, честно сказать, и не спорил. Без деда, его рук и мастерской оба дома были бы никак не возможны. Строили сами, никого не нанимали и деньги зарабатывали тут же. Это сейчас все можно купить готовым, а тогда на идиотский коробок под названием шифоньер в очереди стояли годами. И стоили они по три зарплаты. Цифр не помню, помню масштаб. Мы с дедом за три вечера собрали такой же, даже лучше. Был бы материал.

Еще у нас есть гараж и, соответственно, автомастерская. У деда до сих пор на хорошем ходу Газ-69 лохматейшего года выпуска. Мы его разбирали на мой памяти раза два по винтикам. И собирали обратно, что характерно. Скачет, как горный козел. Последний год я его могу брать, с одним от деда условием: попадешься, я ни при чем! (Не попадался. Брал, правда, редко, не хамил.)

К отцовской "авдюхе" мне подступа пока не было, но пошаманить по мелочи в дядькиной "пятнахе" могу. Дядька знает, что не напортачу, а сам ленив. Гаражи теплые: утоплены в тот же склон, только ворота выглядывают.

И вообще-то это мужская территория. Женщины там не лазят. Они с техникой безопасности плохо дружат, как дед объяснял.

Тем неожиданней было встретить там первостатейную истерику.

Тем более - если ее закатывает бабуля, вообще-то в истериках и обмороках сроду не замеченная.

Особенно - если ни одного раза не понятно, с чего и на кого она так.

– Для одного дела годился, и то испортил! Гад, сволочь, мачо гребаный, чтоб ему в мучениях сдохнуть завтра же, глаза бесстыжие выцарапаю, яйца оборву!

Она кулаками об верстаки стучала, хорошо, что верстаки все на совесть, а кулачок костлявый, маленький. Дед ростом выше ее на две почти головы, и тот боялся подойти к ней разбушевавшейся, потом как-то изловчился, схватил сзади, прижал:

– Ну, Дусенька, Дуся, ну успокойся. Что ж теперь кулаками после драки, теперь ничему не поможешь.

– В том-то и дело, в том-то и ...
– задохнулась, притихла, оперлась на деда. Мало кто знал, что бабка по имени - Авдотья. Перекрестилась совсем молоденькая, еще до свадьбы. Один дед звал ее изредка Дусей. И то по случаям чрезвычайным.

Но сейчас, похоже, такой он и был.

– Знал, знал! Знал, Лембер хренов, гнида бразильская, теперь кулачонки потирает, вот, в кои веки раз нагадить сумел, зато как!

Опаньки! Ни для кого в семье не секрет, что между бабулей и дядей Федей Лембером, мужем тетки Гали, вендетта. Куда как покруче среднестатистических разборок между тещей и зятем. Она его все тридцать лет ненавидит, как он с теткой женат. За что - ума не дам. Какую бы гадость бабуля ни сказала, что бы ни сделала - он все оставлял без ответа и этим, кажется, еще больше ее бесил. Тем более что пригорала она к пустякам. И уж никогда до такого не доходило. Что ж он сотворил, если она его по матушке - и гнидой? Да еще и бразильской почему-то.

Но, похоже, колотун у бабки кончился. Повздыхала, повсхлипывала, дед посадил ее, накапал капелек валериановых.

А я затихарился за станиной. Что-то тут делается из ряда вон. Бабке на глаза лучше не попадаться, потом у деда расспрошу, что за буря в пустыне.

– Эх, почистоплюйничал ты, Толя, тогда, а то - как бы хорошо получилось!

Дед только вздохнул.

– Все у тебя, Антонина, виноваты, кроме тебя. Сколько раз я тебе говорил? Во-первых, то ли получилось бы, то ли нет, а главное - я в такие игры принципиально не играю. И в конце-то концов, Дусь, твоя же затея! Внуков охота? Детдомов сколько? А Надюха тебе что, плоха? Ах, чтоб в семье родился? Чей бык ни прыгал, телята наши? Ага, так ото ж. А Федька и сам не думал, не помнил, что у кого-то там в родне диабет, пока самого не шибануло. Не кори его и поедом не ешь. Сама намудрила. И не убивайся насмерть. Не старые времена. Сейчас с диабетом до наших лет живут.