Тут, на Некрасовской, клуб "Гранит", с трех раз угадайте, чей дом культуры.

Денег у конторы много, сразу видно. Фасад опрятный, где надо - покрашено и побелено, где надо - покрыто дармовой гранитной плиткой. А чуть в сторонке, где начинается парк, устроена модная штука а-ля джапан. Сад камней.

Устроили его только этой весной, и не знаю, что будут делать через пару месяцев, когда листья полетят. Пленку, наверно, постелют. А сейчас огород камней передо мной во всей красе.

Ну да, больше всего это смахивает, на мой взгляд, на небрежно забороненный огород по весне. Прямоугольный в общем участок засыпан гранитным щебнем. Пятна разного цвета: серый, красный, розовый, белесый. Несколько хороших бульников вертикально поставлены то тут, то там, безо всякого порядка. Из плоских камней выложено несколько замысловатых кривых дорожек, и по ним туда-сюда гоняет ясельного возраста мелюзга.

И урна кованая, чтоб мне не сорить. Вот как цивильно.

Не успел бросить первую шкурку, подкатывает ко мне малявка. Одна из тех, что бегали по дорожкам. Прикольная такая малявка, лет трех примерно. Губки бантиком, ручки-ножки пухлые, из-под короткого платья смешные трусишки в оборочках.

– Дя, дяй бананосик!

Мне, вообще-то, не жалко. Но я халявщиков не люблю, даже малолетних. Будем воспитывать.

– На что меняемся? Ты - мне, я тебе?

Похлопала глазенками, поняла.

– Камуськи хос?

Полезла в карман, пыхтя, - кармашек маленький и неудобный. Достала несколько мелких камушков. Высыпала мне на ладонь. Глянь-ка, подобраны с умом. Все однотонные, без крапинок. Сколько ж она в них колупалась - гранит обычно пестрый, найти кусочек без крапинок - это поискать надо. Ну, молодец, не халявщица. Поменялись.... Заработав свой банан, девчонка резво попрыгала на другой конец огорода.

Камушки я ссыпал в карман джинсов и до поры забыл.

Дома я попал на заседание женсовета. У калитки, на заплетенной виноградом верандочке - мамуля и бабуля.

– Сережа, постарайся как можно меньше проводить времени вне дома. И предупреждай, куда и насколько уходишь.

Ну, мамуля, ты даешь. Я уж пару лет как сам себе голова. Не зарываюсь и прихожу домой вовремя, но где мне лазить - мое дело.

– Мам, а если я под кустом девчонку тискаю? Репортаж тебе в телефонную трубку?

Глаза круглые.

– У тебя что, девочка есть?

– Нет, это я для примера. Но ведь будет же когда-нибудь!

– Сережа, не хами!
– это уже бабуля.

– Ба, какое тут хамство? Все по существу! Заведу девчонку - первой тебе доложусь и свечей куплю пачку.

А вот это уже хамство, и скорей, бегом-бегом, в мастерскую, а то с бабули станется уши накрутить. Ей плевать, что непедагогично.

В мастерской - дед, где ж ему еще быть. Шаркает напильником по какой-то детали в тисках.

– А, Сергей Федорович прискакал!

– Не понял...

– Чего тут понимать. Лембер Сергей Федорович - тебе как?

Брр.... Неохота об этом думать.

– Меня что, без меня перекрестили?

– Нет, все ждут, пока сам скажешь.

Вот так. Значит, дед втихую успел провести семейное совещание. И всем велел нишкнуть, пока я сам не решу, как ко всему этому сериалу отношусь.

А я никак не отношусь.

– Дед, знаешь, что скажу? Не мудрите. Как все было, так пусть и останется. И не доставайте меня с этим больше. Хау, я все сказал.

Я не ждал того, что дальше произошло. Дед просто отложил напильник, сгреб меня в охапку и стал тискать.

– Умница ты, Сережка!

Похоже, прослезился даже. Но я и с ним разговаривать не стал, вырвался - а от него попробуй еще вырвись, в дедулечке центнер, и вовсе еще не разваливается, - удрал наверх.

Вот что хотите, не хотел я разбирательства заводить. Не то, чтоб мне вовсе было все равно, от кого я произошел. Но как-то даже не особо раздумывая, я понял, что ничего менять не хочу. Не хочу перекувыркивать жизнь всей семье - они как-то устаканились со всем этим за столько лет. А мне по барабану, что в бумаге написано. Быть Сорокиным я привык. Стать Лембером - а зачем? Я от этого ни хуже, ни лучше не буду. Если б фамилию переменил, и бац - выздоровел, другой вопрос. Но так не бывает. Значит, проехали, живем как жили. И Федю Лембера папой звать не буду. Перебьется. Папой так и останется папа Алик. Мы с ним всегда хорошо ладили, ну и нефиг в перевертыша играть. Просто зайти и сказать: па, привет!

В кабинете у отца музыка жужжит. Значит, уже дома, на работе не задержался. Он всегда музыку включает, когда приходит. Я уже все наизусть знаю. В основном - битлы, ну и сопутствующие. Сейчас там что играет? Отель Калифорния. Нормальная музычка.

– Па, привет!

Чего боялся - что он, как дед, обниматься полезет. Тогда я сам разревусь. Слава богу, не полез.

– Привет, Сереж, ты как?

– Тридцать восемь.

– Что тридцать восемь?

– А что - как?

– Фу, напугал! Я думал, температура тридцать восемь.