В один из дней, когда Катя пыталась отойти от очередного сна, Сёма умудрился ляпнуть что-то вроде "ты мой лучший друг, была бы у тебя стрижка короткая, так я б и вовсе забыл, что ты девчонка". Сразу она никак не отреагировала. Кажется, пошутила, что если бы у него были волосы длиннее, то она бы тоже могла забыть, что он парень. А потом поехала в парикмахерскую и выбрала креативную стрижку: с одной стороны чуть ли не под расческу, а с другой относительно длинные локоны. Сделала, а потом испугалась ожидаемой реакции родителей. Но папа только беспомощно посмотрел на жену, когда увидел чудо на голове дочери. А мама вздохнула, вручила ей свой фен и отвела к парикмахеру, чтобы Катю научили укладывать волосы, потому что иначе стрижка смотрелась вообще удручающе.

Сёма, гад, ржал как больной жеребец, когда увидел Катю. Все интересовался, какой бешенный лишай её обрил. Сёма же во сне потом сказал, что очень любил её длинные волосы, и она просто обязана их опять отрастить. Вообще Сёма во сне был сильно не похож на реального Сёму. Ну, во-первых, во сне он ее любил. А во-вторых… во-вторых, тоже: он ее любил. И это его совершенно меняло. Сему во сне хотелось целовать, а реального Сему хотелось убить.

В итоге Катя пришла к выводу, что снящийся Сема это не совсем Сема. Это некий идеализированный ее подсознанием образ. А реальный Сема – дурак и….и дурак, всё! И ни капельки она его не любит. Ну вот ни на сколечко!

Обманывать удавалось себя недолго. Месяц назад Сема познакомил ее с Машей, своей девушкой. И единственным положительным моментом в этом было одно: Маша училась не в их школе, поэтому Кате выпало счастье не любоваться на них каждый день. И главное, что он сказал!

– Я хочу познакомить тебя с моей девушкой. Просто мы с тобой друзья и часто бываем вместе. А она у меня ревнивая. Но когда она тебя увидит, то точно поймет, что ревновать к тебе – глупо.

Вот почему это глупо ревновать к ней? Она далеко не уродина. Катя реально себя оценивала и без ложной скромности понимала: она красива. Да и могло ли быть иначе при таких родителях? Вон Женька даже клинья стал подбивать, хотя она еще несколько месяцев назад позабыла про игру "мне очень нравится Женя", само собой получилось. Что ходит вне школы в штанах – так это удобнее, и брючки у нее очень даже стильные. Да если бы она хотела, вокруг бы уже штабеля поклонников лежали. Просто не хочется. А после знакомства с Машей… Уж очень маленькая хрупкая блондинка подходила Семе, они так хорошо смотрелись вместе. И Машин взгляд на Сёму был полон нежности. Сема тоже от нее не отставал.

Кате стало так невыносимо тоскливо, что она слегла на неделю с температурой. Обида на Сему была такой глобальной, что даже во сне видеть его не хотелось. И он, будто почувствовав, прекратил сниться. Катя с трудом боролась с депрессией. Хотя при Семе старательно держала лицо. Делать ничего не хотелось. Казалось, из нее выжали все силы. Она стала много спать, уроки давались с трудом. На вечеринки же и всяческие встречи ходить прекратила вовсе. Совсем не хотелось любоваться на счастливых Сему и Машу, которых туда обязательно приглашали. Чуть не побрилась на лысо, и только лень и упадок сил отговорили ее от этого опрометчивого поступка.

– И зачем мне совмещать? У меня есть девушка, и есть лучший друг – ты, – Сёма приобнял Катю за плечи и весьма самодовольно улыбнулся. – Меня такая ситуация вполне устраивает.

– А, между прочим, говорят, что дружбы между мужчиной и женщиной не существует, – Катя отпихнула его и отошла на несколько шагов. – Кто-нибудь из них обязательно влюблен в другого, и заметь – это не я.

– Да ну, Катюх, брось эти глупости. Это ж не про нас, мы с тобой с пеленок дружим, – Сёма так искренне улыбался, что Кате очень захотелось его пнуть. – И я знаю, что тебе нравится Женька. Только не понимаю, чего ты отказалась пойти на вечеринку.

– Можешь считать, что это тактика у меня такая. Чем дольше он меня не получает, тем больше ему хочется. И вообще, в класс пошли. Вон уже Любовь Ивановна идет.

Сёма проводил взглядом удаляющуюся девушку. Он уже не улыбался, и в глазах застыла безнадежность.

– У меня, может, тоже тактика. Только не работает ни х… – и он тоже направился в класс, ненамного опередив учительницу.

***

– Алёшка! – я повисла на нем обезьянкой. Брат рассмеялся.

– Я тоже рад тебя видеть, но не обязательно марать мне спину своими грязными кроссовками.

– Какая ж ты бука. А я, между прочим, в туфлях, – я чуть придушила его, но не слезла.

– Ну да. И в платье. Хорошо я твой брат, а вот остальные красоту твоих ног оценили, – сообразив, я быстро спрыгнула на землю, поправляя задравшуюся юбку. Мимо идущие парни действительно на меня заглядывались. Девчонки, правда, тоже. В глазах их хорошо читалась нескрываемая зависть. Они же не знают, что этот красавчик всего лишь мой брат.

– Я просто очень рада тебя видеть.

– Я тоже, но стирка за тобой, – на куртке Лешки действительно остались грязные полосы.

– Ну вот… Всю романтику испортил…Я вся такая несусь к нему по ступенькам, а он: "куртка грязная".

– Ничего, зато окружающие получили море эротики. А ты как всегда, в каких-то своих мирах, – он потрепал меня по волосам. – Для романтики надо молодого человека заводить, а не на брате ноги демонстрировать.

– И я ей про то же. Привет, – к нам подошла Лида.

– О, Лидия свет Львовна! Ну и как поживают окрестные фонтаны? У всех глубину померила?

– Да это было три года назад! А ты все вспоминаешь, – насупилась подруга.