Рука похотливо прошлась по моей груди, в ответ на это внутренности в тугой узел скрутил приступ тошноты. Стало невыносимо гадко, будто меня окутала тухлая медуза, таким липким и серым показалось все вокруг.

– Пикнешь – прирежу, – в мозгу успело мелькнуть: "Как неоригинально". Ноги подгибались, сердце трепыхалось где-то в горле. Мыслей почти не было, только какие-то обрывки. В глазах все желтело, сужая поле зрения до точки. – Раздевайся. Ну, – поторопил он меня, потому что я вообще не могла понять, о чем речь. – Плащ снимай.

Я дрожащими пальцами попытала расстегнуть пуговицы, хотя не понимала, зачем я слушаюсь этого маньяка, а не пытаюсь закричать. И когда была расстегнута первая пуговица, по мне будто волна жара прокатилась, казалось, даже волосы на затылке зашевелились. После этого происходящее я видела и запоминала урывками.

Помню, как удерживающие меня руки внезапно стали вялыми и разжались. Лицо нападавшего я почти не запомнила, потому что всё перекрывали его глаза, из которых будто струился гнойно-серый свет. Не знаю, что в моем голосе слышал маньяк, потому что я себя не слышала, только ощущала, что мое горло вибрирует, и жаркая волна, затопившая меня, покидает тело с этой вибрацией.

– … раздевайся… – единственное слово, которое я запомнила из своей речи. И маньяк подчинился. Когда он снял брюки, у меня в голове раздалось: "Беги", и я побежала, что было сил.

Лера так никогда и не узнала, что маньяк, выполнив команду раздеться, так и остался стоять абсолютно голый, пока часа через два его случайно не заметил случайный прохожий, выгуливавший собаку. Он позвонил в полицию. Доблестные полицейские не сильно спешили, но где-то через полчаса, после повторного звонка, приехали. Одно дело – эксбиционист, который, глядишь, сам убежит. И другое дело – впавший в ступор голый мужчина. Привести в чувство его не удалось, и полицейские передали его медикам. Уже в отделе один из выезжавших по вызову полицейских обратил внимание на фоторобот и ориентировку на мужчину, который уже разыскивался за изнасилование. Но привлечь к ответственности насильника не удалось – он сгорел от жесточайшей пневмонии за несколько дней, так и не выйдя из странного ступора.

***

Вечером Леры все так же не было дома. Егор ждал ее у подъезда на скамейке. Через пару часов он изрядно замерз, но уходить не собирался. Пожалел только об одном: нужно было приехать на машине, там можно было бы греться.

Леру он сначала услышал. Частый стук каблуков по асфальту был слышен издали. Егор еще успел подумать, какой это девушке вздумалось бежать на каблуках да еще столь быстро, когда разглядел ярко-желтый плащ. Он, улыбаясь, встал со скамьи. Лера как всегда в своем репертуаре, немножко сумасшедшая, но Егору в ней это нравилось. Ему сейчас вообще в ней все нравилось. Лера же вроде сначала Егора не заметила, но когда их взгляды встретились, побежала еще быстрее и влетела в его объятия, чуть не сбив с ног.

– Не думал, что ты будешь так рада меня видеть, – он теснее прижал Леру к себе и замер, наслаждаясь ее присутствием. До него даже не сразу дошло, что она плачет взахлеб. – Солнышко, ты что?

Но в ответ она только сильнее вцепилась в его куртку и зарыдала громче.

– Успокойся, маленькая моя, – он погладил ее по голове. – Лера, если ты из-за того, что Олеся тогда трубку подняла, так это просто невеста моего друга, приехала на конференцию и просилась на одну ночь, – говорить, что Олеся его бывшая невеста, Егор не стал, и так Лера плачет, не время рассказывать все в подробностях. Но на все его слова Лера только помотала головой и, икая, сказала:

– Я не поэтому… Но хорошо, что она тебе никто… – она прерывисто вздохнула. – На меня напал маньяк…

И она опять залилась слезами. У Егора внутри все заледенело. Не спеша, аккуратно, пытаясь одновременно успокоить Леру, он выведал подробности произошедшего.

– Нужно заявить в полицию.

– Думаешь, он их там ждет? – она вздохнула уже расслабленно и, выпустив ткань куртки из судорожно сжатых рук, просто обняла его. – А я его вообще не запомнила, какое-то серое пятно только перед глазами. Пойдем лучше домой. Я бы чаю выпила.

– Он может еще на кого-нибудь напасть.

– Может, и скорее всего я не последняя, а возможно и не первая. Только я даже не могу сказать, какого он возраста. Чем я помогу? А при одной мысли, что мне им придется все пересказывать… Быррр…

– Хорошо. Только больше ты без меня не гуляешь.

– Никогда?

– Никогда, – Егор решил, что можно спросить про Олега, но Лера его опередила.

– Прости меня. Все что я наговорила тебе… ну, про Олега… Это неправда. Просто я подумала… Я глупая, да?

– Немножко, – Егору стало как-то спокойно и очень хорошо, правильно. – Ты что-то насчет чая говорила. Пригласишь?

– Обязательно. Только на меня не смотри, я вся зареванная.

– Ты красивая любая.

– Спасибо, – она шмыгнула носом и подняла голову. Глаза и нос у нее действительно покраснели и припухли, но в сердце влюбленного мужчины такой вид вызвал приступ щемящей нежности, и без поцелуя не обошлось.

До чая они, как ни странно, добрались быстро. Но вот на кухне, когда чашки опустели, а над столом замер разговор, завороженный диалогом горящих страстью глаз, их неумолимо потянуло к друг другу. Все было лишь немногим медленнее, чем в первый раз, а ощущения еще ярче и острее.