– Меня удочерили.

Райан притворил дверь спальни и стянул футболку, обнажив тело, которым я могла любоваться вечно.

– Ты же понимаешь, что мне все равно. Понимаешь?

Тон его был мягким, но в глазах светилась страсть. Весь вечер я растолковывала друзьям мое происхождение и вымоталась вконец.

– Понимаю.

– На мои чувства это совершенно не влияет. Я хочу знать одно: возьмешь ли ты мою фамилию, когда поженимся. Надеюсь, что да.

Я поморгала, осмысливая услышанное, и лед в душе начал таять.

– Да, я собиралась.

Райан довольно вздохнул и обнял меня.

– Спасибо.

Через закрытую дверь мне были слышны шум воды в туалете и тихие переговоры Мэри и Майка.

– Странно, когда здесь посторонние, – пробормотала я заговорщически.

– Ну да. Я без ума от твоей квартиры, но надеюсь, что ты не думаешь, будто соглашусь прожить над пабом всю жизнь.

– Или слушать, как Мэри хихикает перед сексом.

– И это тоже, – усмехнулся он, гладя меня пониже спины. – Ты сознаешь, что мы с Майком не можем уехать, пока не доведем вас до полного изнеможения?

– Устройте соревнование, – хмыкнула я. – Посмотрим, кто из вас сдастся первым.

Райан мгновенно выпустил меня и схватился за дверную ручку.

– В коридор! На выход! – скомандовал он громко.

– Райан! – оледенела я.

– Ш-ш-ш… – Райан выжидающе скрестил на груди свои могучие ручищи.

Черт, я обожала эти бицепсы. Майк вышел – тоже полуголый. Он был сложен как футболист, не вылезающий из спортзала, не говоря уж о том, что грудь у него была гладкая, как задница младенца.

– Два момента, – заговорил Райан, вскидывая пальцы. – Выходишь из комнаты – одевайся. Меня интересует только одна голая задница – моей женщины. Второе: Тарин предлагает на вечер пари.

– Райан!

Он чуть толкнул меня кончиками пальцев.

– Ш-ш-ш… Молчи.

Майк уперся ладонью в косяк.

– О чем пари?

– Кто из мужиков сдастся первым.

Майк зыркнул на меня.

– Это любопытно. Я участвую. Время или количество? – уточнил он так буднично, как будто речь шла о погоде.

– Во сколько у нас самолет?

– Без четверти двенадцать. – В голосе Майка слышалась легкая хрипотца. – Должны быть готовы к девяти.

– На время. В самолете отоспимся.

– Идет. На что забиваемся?

– Две сотни. Согласен?

– Пойдет. Дамы проследят за временем?

– Ага, – гыкнул Райан. – Время пишется, так что никакого обмана.

– Что-нибудь еще? – осведомился Майк.

– Не, это все.

– А который час?

Райан оглянулся на будильник.

– Десять минут двенадцатого.

Они обменялись рукопожатием.

– Доброй тебе ночи, – кивнул Майк.

– И тебе, приятель. – Райан хлопнул его по плечу и запер дверь спальни.

Я стояла столбом с разинутым ртом.

Порочный взгляд, брошенный на меня Райаном, мгновенно заставил сердце заколотиться, согревая во всех подобающих местах и успешно отвлекая от горестей. Я была кроликом, а он – голодным удавом, и сомнений в том, что меня сожрут заживо, не оставалось. Возможно, идея была не такой уж дурной.

Он многозначительно приблизился и навис над моим краем постели.

Время пошло.

Будильник сработал в восемь. Мне захотелось запустить им в стенку и расколошматить вдребезги. Рука Райана придавливала меня к постели, он пребывал в отрубе и ухом не повел на звонок.

Я услышала, как включили душ, и еще раз хватила по кнопке, прежде чем встать и поплестись в кухню готовить ребятам завтрак.

Шаркая, вошла Мэри. Она потерла глаз и буркнула что-то вроде «утра».

– Время записала?

– Нет.

Она потянулась:

– Черт, все тело болит.

Мое тоже ныло, особенно бедра.

– Ага.

Мэри взяла со стойки конверт, разорвала его надвое и схватила ручку.

– Ты в самом деле придумала эту фигню?

Я вынула из шкафчика четыре кофейные чашки.

– Я сказала, что пошутила.

– Было круто. – Она толкнула ко мне разорванный конверт и ручку. – По-моему, он мне порвал внутренности.

Я пролила кофе на мою половинку конверта и записала время, которое отметила, когда в последний раз глянула на часы: «четыре пятьдесят».