Взяв пакет, я направился в комнату, а она, на несколько секунд задержавшись, за мной.

Этих нескольких секунд мне хватило для того, чтобы бросить рубашку на кровать, и разбудить этим лежащую там девицу.

Она что-то невнятно замычала, пытаясь продлить свой сон, но я, подойдя, звонко шлепнул ее по голому заду, и произнес:

– Брысь отсюда. Я сейчас тоже уйду, у меня дела.

Услышав сдавленный звук исходящий от Ольги, я развернулся к ней, и...

Такой смеси чувств мне больше не доводилось видеть никогда.

Шок, изумление, ярость и горькая обида, ненависть и жажда убийства - все это единомоментно отразилось на ее красивом лице.

Отразилось лишь для того, чтобы через две секунды оказаться взятым под контроль, и лишь горечь в следующей фразе подтверждала, что все это я видел на самом деле.

– Чисто физиологические потребности, да?

Я кивнул, и направился в ванную, чтобы принять душ, одеться и побриться.

Когда я вернулся, в номере была лишь Ольга.

– Надеюсь, ты ее не в окно выкинула, - сказал я, глядя на приоткрытую оконную раму - было бы потом сложно объясняться с милицией.

– В окно я выкинула ее одежду.

Не углубляясь в дальнейшие расспросы, я кивнул, оправил одежду и направился на выход из номера, а она, закусив губу, пошла следом за мной.

Уже в лифте я повернулся к ней.

– Ты, наверняка, считала, что прошлая пятница очень многое значила для нас обоих?

– Между прочим, я так и считала!
– крикнула она мне в лицо.

– И ты права. Она действительно многое значила. Вот только я не сплю с теми, с кем работаю. Да и... Такая пятница должна была бы быть не одна, чтобы ты могла получить то, что ты хочешь.

– А ты сам?!? Ты сам-то этого хочешь, чудовище?!?

– И тут ты тоже права. Я чудовище, и, да, я этого хочу. И боюсь.

Она умолкла и до самого выхода на улицу молчала.

– Почему?
– тихо спросила она.

– Потому, что для того, чтобы сделать свою работу я должен быть чудовищем, а если ты преуспеешь, я перестану им быть, и за это поплатимся мы оба.

– Я не про то. Почему ты этого хочешь?

И вновь внутри меня тоскливо заныло.

– Потому, что я хочу чувствовать не только касание губ, при поцелуе, но и сам поцелуй. Весь его вкус. Все эмоции, которые он несет, а не просто сухость губ, и влажность языка. А пока - чувствовать большее я не способен.

Она посмотрела на меня долгим взглядом.

– Я бы может и поверила, не скажи ты это так равнодушно.

Мы сели в поджидавшую нас машину, и отправились заниматься делами.

Откровенно говоря, дела шли довольно неплохо, и узел на шее наркодельца уже начал затягиваться. Я постепенно стягивал все воедино, и многие уже обвиняли его людей в своих неудачах, в том, что те утаивали, или, наоборот, утаскивали информацию, крали доходы, ну и так далее. Потихоньку весь криминальный мирок вставал на уши от такой неслыханной наглости, и мелкие сошки уже начали расплачиваться за это прямо на улицах. Единственное, о чем я предупреждал всех, это не должно было вылиться в полномасштабную войну, которая вполне могла бы утопить город в крови.

Пока что охота на него была в начальной стадии, и мне было не нужно, чтобы он понял, что происходит что-то из ряда вон, тем более, что мне нужна была эта громадная поставка наркотиков в подтверждение его интересов.

Мне нужно было его обвинить, притом с уликами.

Доказывать я, разумеется, ничего не собирался, но, в конце концов, я и не в суд его планировал тащить. Люди, которым предназначались эти улики, решали вопросы быстро и кроваво.

Во всей этой ситуации мне требовалась помощь Ольги, на которую наш делец явно положил глаз, и которая, по задумке, была представителем "клиента", и в такой комбинации, в принципе, могла, до определенного предела, вить из него веревки.

– Куда мы едем?
– холодно поинтересовалась она.

– К тому человеку, который устроил нам экскурсию по лабораториям.

Она выругалась так, что это совсем не вязалось с ее обликом.

– И что нужно сделать?