Одержимый лежал на животе, руки и ноги поджаты к туловищу как у животного, срезанного в прыжке. Сделан чисто, даже не шевелится…

— Эй! — едва слышно сказал Мик.

— Что?

— Посвети! На поясе у него что-то…

Я и вправду посветил — одержимый как одержимый. Грязный, уже начинающий зарастать космами. А на поясе у него…

— Ты как углядел… — я потянулся к связке ключей и рации…

— Ложись!!!

На эту команду в армии тоже вырабатывается безусловный рефлекс — крикнул командир ложись — ложись и ни питюкай. Может мина летит, может граната — командиру виднее…

Приземлился на руки — тут же толкнулся — и перекатился на спину, так удобнее. Мик уже стрелял, пули летели в конец коридора. Ружье, которое я, наклоняясь впустил из рук, попало так, что я на него приземлился, больно ударился грудью. Схватить ружье я уже не успевал — поэтому выхватил пистолет…

— Что?!

Луч света от установленного на цевье фонаря смотрел в самый конце коридора — мы находились недалеко от ведущей на верхние этажи лестницы, а выход к ней был посередине коридора…

— Еще одна, хорошо заметил… Вставай, она не двигается…

Упрашивать меня не пришлось — лежать сейчас на полу — это рисковать жизнью. У Мика сейчас почти разряженный магазин в штурмовой винтовке, но сменить он его не может, пока я его не прикрою. Если пока он меняет магазин, на нас бросится еще одна тварь — ни один из нас не сможет ответить…

Встал, про себя выругался — грудь ощутимо болела. Ружье висело на груди на ремне — перехватил, направил в темноту коридора. Фонарик я при падении выронил…

— Держу. Подсвечивай только…

Девять минус три — в Сайге шесть патронов. Хватит — если толпой не ринутся…

За спиной Мик дослал в горловину винтовки свежий, наполненный патронами магазин. Едва слышно лязгнул сорвавшийся с задержки затвор, дославший новый патрон в патронник…

— Перезарядил, держу …

Первым делом подобрал фонарик — он отлетел на добрых три шага и сейчас лежал у стены. Затем — осторожно отцепил с пояса одержимого ключ. Ключ — это дело хорошее, на кораблях обычно существует два типа ключей. Универсальный — для обычных дверей у всего личного состава и еще один, особый — у капитана и радиста. Даже если это всего лишь универсальный ключ для матросов — все равно хорошо. Большая часть дверей открывается именно им…

Посветил фонарем — одержимый лежит совсем недалеко от лестницы. Еще бы немного — и добежал бы до меня…

— Прикрой!

Мик остается на месте, я отсоединяю магазин от ружья. Запасные патроны с картечью у меня в подсумке, если есть возможность спокойно пополнить боезапас — надо это сделать. Единственная проблема Сайги в том, что «тактическую подзарядку» по одному патрону как в ружье с подствольным магазином тут не сделаешь, надо менять магазин целиком. А у меня их — всего два и патроны россыпью. Достал три патрона, один за другим утопил магазин. Присоединил магазин обратно…

— Готов!

Теперь вперед — тварь, что подстрелил Мик кажется, еще жива, но двигаться не может, лишь рукой слабо дергает как лягушка, к которой ток подключили. Добивать не стоит, если так дергается — значит сдохнет…

Только мы подошли к лестнице — а здесь она была довольно широкой и совершенно не просматриваемой — как сверху послышались быстрые шаги — кто-то спускался вниз практически бегом. Ни слова ни говоря я сделал два шага вправо, чтобы можно было стрелять одновременно…

По появившемуся одержимому ударили одновременно — увидев нас она на долю секунды замерла, раздумывая на кого из нас броситься — и эта задержка стала для нее рпоковой. Ударили оба одновременно — я по ногам, чтобы обездвижить, Мик — по голове. Совершенно по-человечески взвыв, одержимый мешком покатился по лестнице…

Мелькнула мысль — человека подстрелили. Не разобрались — и подстрелили…

Но мысль эта быстро исчезла — оказавшись у моих ног, одержимый, ноги которого уже были перебиты, и который уже схлопотал не меньше двух пуль по корпусу, попытался схватить меня за ноги…

— Твою мать!

Повел я себя в этот момент совершенно по-дурацки — что и спасло меня. Почувствовав, что на моей правой лодыжке сомкнулись пальцы одержимого я совершенно инстинктивно с размаха опустил левую ногу на схватившую меня руку одержимого, неудачно дернулся пытаясь высвободить правую — и растянулся во весь рост в коридоре. Если бы одержимый был не один — второй мог брать меня в этот момент голыми руками. Но упав, я освободил Мику линию стрельбы — и он не подкачал. Поняв, что автоматная пуля может рикошетом задеть и меня, он выхватил пистолет и начал стрелять по одержимому, почти себе под ноги. Вспышки и грохот выстрелов сорок пятого калибра, один за другим будто рвется большой фейерверк. Я сжался, ожидая удара пули по ноге — и вдруг почувствовал, что пальцы одержимого разжались…