– О нет, это не какой-нибудь рисунок, это – магические знаки. Правда, я их не разглядел как следует. Одним словом, Мигель Пардоза обладает сильнейшим талисманом фантазии и лжи. Такой камень помогает искажать реальность и, с одной стороны, возбуждает и обостряет фантазию владельца, а с другой, помогает ему скрывать истину или вводить в заблуждение. Поскольку новоявленный идальго не похож ни на мечтателя, ни на фантазера, то скорее всего талисман служит ему для обмана.

– Так, стало быть, – промолвил звездочет, – ты хочешь сказать, что господин Пардоза нас в чем-то обманул?

– Я не поймал его на лжи, – ответил архивариус, – а потому ничего не утверждаю. Но поведение его показалось мне подозрительным.

– Бальтазар, опять ты все запутываешь! – простонал профессор. – Нет, надо срочно глотнуть чего-нибудь освежающего!

– Скажи, Бальтазар, что это за тринадцатый том «Традосских хроник»? – спросил Себастьян.

– Ничего определенного сказать не могу, – пожав плечами, ответил архивариус. – О нем однажды упомянул старый хранитель Традосского архива, да и то как-то вскользь и довольно туманно. В ту пору я был еще совсем молод и не придал значения его словам. А жаль. Похоже, что этот том существует. Но удивительно другое: откуда об этом мог узнать идальго из Валезии?

– И вот еще что любопытно, – промолвил Себастьян. – Не кажется ли тебе странным то, что и Самюэль Карабус очень обрадовался, узнав, что ты архивариус. Помнишь?

– Конечно, помню. Я был уверен, что у него ко мне какое-то дело. Да, все это действительно странно. Однако, думаю, тебе будет небезынтересно узнать, что племянница бургомистра тоже спрашивала сегодня о тринадцатом томе «Традосских хроник».

– Как, и она тоже? – начал было Себастьян и тут же осекся. За окном в вечерней тишине послышался цокот копыт и громыхание колес.

– Что это? – спросил звездочет и подошел к окну. – Подъехала какая-то карета.

– Как! – воскликнул профессор. – Опять карета? Нет, я сегодня с ума сойду от ваших карет!

Дверь трактира распахнулась, и на пороге обозначилась женская фигура в темной длинной накидке с капюшоном, скрывающим лицо. Гостья в нерешительности постояла в дверях, потом прошла на середину зала, откинула капюшон и с любопытством оглядела помещение. Трактир почти совсем опустел. Эльза уже получила плату от Локка и прятала медяки в кошелек у пояса, а старик Гаст, положив ей руку на плечо, приготовился покинуть заведение. Взгляды девушек встретились, и некоторое время они изучающе смотрели друг на друга: Эльза с восхищением, а незнакомка с явным удивлением. Эльза вдруг покраснела и сделала легкий реверанс, отчего слепой Гаст чуть было не потерял равновесие, а незнакомка лишь приветливо кивнула и проводила ее взглядом до двери.

Себастьян как стоял у окна, так и остался там, не имея сил шевельнуться и лишь чувствуя, как бешено колотится его сердце. Архивариус же, напротив, проворно поднялся и поспешил навстречу гостье.

– Чем могу служить, госпожа Леонора? – поклонившись, осведомился он.

– О, господин Букреус – если не ошибаюсь, – удивленно проговорила девушка. – Вы здесь?

– А что тут удивительного? Мы с друзьями частенько собираемся в этом трактире, – и архивариус пространно повел рукой. – Вы кого-нибудь ищете? – спросил он.

– Мне нужен хозяин гостиницы.

– Он ненадолго вышел. Пользуясь его отсутствием, позвольте представить моих друзей.

– Разумеется, – согласилась девушка. Она широко улыбнулась, но в глазах ее было заметно некоторое нетерпение.

– Профессор естественной истории Артур Бенедикт Теодор Инсекториус.

Профессор попытался было встать, но не смог. Однако ему удалось улыбнуться самым изысканным образом.

– Господин Инсекториус к тому же – большой любитель энтомологии, – продолжал Бальтазар.

На лице девушки обозначилось удивление.

– Очень приятно, – сказала она.

– А это наш молодой друг Себастьян Нулиус, звездочет.

На этот раз девушка, казалось, удивилась еще больше.

– Звездочет? – переспросила она.

– Да, с вашего позволения, – выпалил Себастьян. Все это время он не отрываясь смотрел на гостью, не в состоянии решить, поцеловать ли ей руку или просто учтиво поклониться. Теперь же он настолько растерялся, что не сделал ни того, ни другого.

– Так это вы были там, на башне? – улыбнувшись, поинтересовалась девушка.

– Да, сударыня, – поспешно ответил Себастьян и, очевидно, устыдившись своей поспешности, покраснел.

– Мне очень жаль, что все так произошло, – проговорила девушка, отчего-то тоже смутившись. – Но, пожалуйста, не сердитесь на меня.

– Да помилуйте, за что же? Напротив… Я сам… – Себастьян запнулся.

Архивариус и профессор с любопытством смотрели на него.

– Значит, не сердитесь? – мягко улыбнулась девушка. – Я очень рада.

В это время появился трактирщик. Он грузно спустился по скрипучей лестнице и, очевидно, находясь в задумчивости, пошел прямиком к столу, за которым сидел профессор, и только тут заметил Леонору.