С полковником Судцом спорить сложно, человек он грамотный и въедливый. Комкор обычно всегда в курсе положения дел в частях, иногда даже лучше своих командиров полков. Кроме того, удар по Ливерпульскому порту был приурочен к приходу крупного конвоя. Авиационное командование посчитало необходимым доделать недоделанную моряками работу.

Если уж не смогли помешать проводке конвоя, надо не дать ему разгрузиться. Как понял из разговора Овсянников: на эту и ближайшие ночи корпус переключается на работу по вражеским портам.

В результате полк все же выделил группу для налета на Ливерпуль. Ядром группы стала эскадрилья старшего лейтенанта Ливанова, к ней добавили успевшие отдохнуть экипажи с исправными самолетами. Краткий инструктаж, проработка маршрута и времени удара, заправка бомбардировщика и подвеска бомб. Они управились. К полуночи Иван Маркович докладывал в штаб, что 18 экипажей готовы, могут лететь.

Опасения у подполковника вызывал старлей Ливанов. Человек в последнее время не летал на боевые задания, да и эскадрильей раньше не командовал. Мог растеряться, сплоховать, не выдержать груз ответственности. Всякое бывает. Овсянников помнил случаи, когда пилоты намного опытнее Ливанова не справлялись с новой должностью, не успевали настроиться на новый уровень ответственности и в результате теряли людей и заваливали работу. В жизни всякое бывает.

За остеклением фонаря расстилается темная осенняя ночь. Луны нет. В морозном небе светят яркие холодные огни звезд. Внизу, под крылом бомбардировщика, расстилается серость облачной пелены. Хорошая погода для дальнего рейда. С земли вообще невозможно ничего разглядеть, даже не понять, откуда, с какой стороны доносится приглушенный гул авиационных моторов. Разве что радарами засекут.

— Командир, могли бы напрямую лететь, — подал идею штурман, — союзники давно все радиометрические станции к чертям собачьим вынесли.

Идея хорошая но, как обычно, запоздавшая. Курс группы уже не изменить. Режим радиомолчания, на связь можно выйти только при чрезвычайных обстоятельствах, под которыми в штабе понимают угрозу гибели всей группы. И время выхода к цели рассчитано с точностью до минуты. Две эскадрильи «ДБ-3» и «ДБ-ЗФ» должны появиться над Ливерпулем с первыми лучами солнца.

— Штурман, еще один промер, пока звезды видны.

— Уже сделал, — следует немедленный ответ, — до поворота восемь минут топать.

Хваленая немецкая точность, но сегодня лейтенант Хохбауэр казался немного рассеянным, обычно он рассчитывал полетное время с точностью до секунды.

— Стрелки, глядеть по сторонам. Не спать — опасности нет. В такую ночь даже сумасшедший пилот не сможет выйти на перехват, но порядок есть порядок.

— Нет ничего, товарищ старший лейтенант, — первым отозвался Витя Фролов.

— Ведомых вижу, держатся. Наблюдаю звено Орлова, — послышался хрипловатый голос стрелка-радиста. — Вижу всех. Потеряшек нет.

— Сплюнь, Серега, — смеется Ливанов.

Подходим к точке поворота. Сегодня у Ливанова первый вылет командиром группы. Нет нужды лишний раз напоминать, что это большая ответственность, на душе и так тревожно. Макс Хохбауэр молчит, наверное, занят — курс рассчитывает.

Перед вылетом Иван Маркович настоятельно рекомендовал не доверять радиомаякам Исландии и Дублина. В последние дни они работали с перебоями, постоянно меняли частоту. До англичан, наконец, дошло, что не только они пользуются этими пеленгами.

— Командир, прислали прогноз погоды, — тревожно звучит голос Зубкова, — с Северной Атлантики надвигается шторм. Над Шотландией местами облачность До 800 метров. Цель может оказаться закрытой.

— Плохо.

— Зато истребители не поднимутся, — успокаивает Хохбауэр.

— И порт не пострадает, — хмыкнул в ответ Владимир Ливанов.

Истребители — это не самое страшное, они могут помешать при отходе, и мало их сейчас на севере Англии; все, что может летать, лимонники к Лондону стянули. Куда опаснее зенитный огонь. После наших первых ударов ПВО Ливерпуля усилена. Особист говорил, по данным немцев, сейчас это для англичан чрезвычайно важный объект. Единственный порт, который бомбили всего пару раз.

Крупный, хорошо оснащенный порт, способный быстро обработать прорвавшиеся к Англии транспорты. А каждый разгрузившийся транспорт — это бензин, зенитки, снаряды, взрывчатка, хлопок, металл, машины, танки, моторы, самолеты. Каждый транспорт — это кровь, это смерть наших товарищей в битве за Англию.

— Подходим к реперной точке. Корнуолл миновали, — докладывает штурман. — Все, товарищ командир, поворачивайте, — обращение непривычное для Макса. Значит, тоже волнуется, раз перешел на официальный тон.