– Ничего я не забыла!

– Не забыла? А раз так, то почему же не выручила меня, не защитила от Макса?

– Я очень устала и хочу спать, - холодно отвечает Юля.

– Как хочешь, - сдаюсь я.

Часть 21. Кровь.

Просыпаюсь среди ночи. Нестерпимо болит голова. Подобной боли я еще никогда не испытывал. Перед глазами зелено-красные круги. Мне кажется, я могу потерять сознание. Мне страшно. Стараясь не разбудить Юлю, в темноте пробираюсь в ванную. Включаю лампу. Пучки яркого света иголками вонзаются в глаза. Первые минуты ничего не вижу, только слышу чей-то стон. Не сразу доходит, что это мой стон. Всматриваюсь в зеркало. На лбу вижу следы кровоподтеков. Бордовые полосы тянутся из-под апланты, стекая по щекам. Отдираю апланту, как отдирают пластырь с волосатой груди. Мой череп - сплошная кровавая, разъеденная до кости рана.

В предсвадебной суматохе я перестал следить за аплантой. Почти неделю носил ее, не снимая. В результате кожа под аплантой сопрела и сошла лоскутами. Боль такая, будто голову жгут открытым огнем. За дверью слышу шаги и едва успеваю защелкнуть задвижку. Слышу Юлин голос:

– Что с тобой?

– Ничего страшного. Иди спать. Сейчас приду.

– У тебя болит голова?

– Нет. Иди спать.

– Подушка вся в крови. Что происходит? Мне страшно. Открой дверь.

Голос Юли срывается. Она плачет.

– Умоляю, сделай, как прошу: иди спать, - говорю я, едва сдерживая рыдания.
– Через минуту я приду. Ну же...

– Я не уйду. Немедленно открой. Пожалей меня.

– Уходи, Юля. Иначе не знаю, что с собой сделаю!

– Господи! Да что же такое могло случиться! Хорошо, я жду тебя в спальне.

Смотрю на свое отражение в зеркале. Произношу вслух:

– Вот и все.

Прячу апланту под чугунной ванной. Заберу перед уходом. Заматываю голову полотенцем и выхожу. Юля бросается ко мне.

– Как ты напугал меня! Я думала, тебе плохо, - шепчет она, целуя мне лицо.
– Прости, тысячу раз прости меня!

– За что?

– Макс, идиот, обидел тебя. Я, дура, до конца не верила тебе.

– А теперь веришь?

– Верю и больше никому не позволю тебя обидеть.

– Юля, я устал. Ничего не соображаю. Давай спать. Завтра поговорим и все решим.

– Да, да! Идем спать, спать, спать. Обнявшись, мы проходим в спальню. Под одеялом Юля обнимает меня. Я реагирую.

– После, все после. Ты устал. Люблю тебя, - шепчет она.

Дождавшись, пока Юля уснет, осторожно вылезаю из-под одеяла. В полной темноте одеваюсь. Подхожу к входной двери и оборачиваюсь.

В глубине коридора в полумраке замечаю Зураба. Наши глаза встречаются. На его лице нет удивления.

Часть 22. Это ...

Стою у раскрытого настежь окна на 26-м техниче-ском этаже здания Совета Федерации. В одной руке у меня апланта, другой держусь за косяк. Сильный ветер сдувает вниз. Стоит отпустить руку - и все, конец!

Внизу, подо мной, крыша дома, в котором живет Юля. Вернуться к ней я не смогу! Как глупо все по-лучилось! Я сам собственными руками сломал жизнь Юле и погубил себя! Очередной порыв ветра. Я ору:

Поручик Голицын, тра-та-та, тра-та-та,

Корнет Оболенский, налейте ля-ля.

Зачем нам, поручик, тра-та-та, тра-та-та?

Чужая ля-ля-ка нам совсем не ля-ля...

и отпускаю руку…