Исповедуемые Блидманом принципы управления не могли не вызвать у Лялина подозрения об адекватности шефа. Хотя, с другой стороны, он знал, что творческие личности, тем паче таланты, просто обязаны иметь отклонения, а то и вовсе быть сумасшедшими. Лялин не стал развивать данную тему, которая могла вывести на размышления по поводу достаточности у него ненормальности, чтобы писать приличные стихи.

* * *

Вернувшись в архив, Лялин позвонил Вовчику, узнать результаты его похода в больницу к Алле.

– Ты правильно сделал, что не пошёл со мной, - заявил Вовчик.

– Это почему же?

– Она не хочет тебя видеть. Алка попросила тебе кое-что передать на словах, но я не стану этого делать.

– Нет, уж будь другом, скажи, раз начал.

– Не проси, тебе будет неприятно.

– Мне уже неприятно, так что говори, а то поссоримся.

– Хорошо, если так настаиваешь: она сказала, что ты импотент и, что тебе нужно лечиться. Не расстраивайся. Все бабы дуры. Не обращай внимания.

– Почему же? Я люблю критику. Только критика должна быть объективной. Сначала нужно выяснить, чем она себя мажет и почему у неё тело холодное, как у лягушки. И потом, я думал сначала, что она немая.

– Лягушка! Холодная! Немая!
– сказал Вовчик с обидой в голосе.
– Придумаешь тоже! У неё нормальное тело. Неразговорчива, это верно, но для женщины это плюс. Взять мою жену, Лариску: как начнёт болтать - хрен остановишь: прихожу домой - треплется, жру - треплется, сплю уже, а она всё треплется, треплется и ...

– Треплется, - закончил Лялин мысль приятеля.

– Вот именно. Слушай, Егор, как мужик мужику скажи: у тебя с Алкой было или не было?

Лялин сказал правду. Вовчик заметно повеселел.

– Ей не поверил, а тебе верю, - промурлыкал Вовчик.
– Только ты не думай ничего такого. Алка мне нафиг не нужна. Своих баб хватает.

Лялин слишком хорошо знал своего друга и потому промолчал.

– И всё-таки, признайся, Егор, жалеешь, что с ней не вышло?

– Ни капельки. Я ведь не ты.

– Что ты имеешь в виду?

– Тебе всё равно с кем, лишь бы щель была.

– О чём с тобой говорить! В этом деле ты ничего не понимаешь, - рассердился Вовчик, но тут же спохватился и мягко поинтересовался.
– Слушай, Егорушка, можно мне вечерком сегодня приземлиться в твоём архиве?

– Нельзя.

– Фьюить!
– присвистнул Вовчик.
– А я уже всем своим: Лариске, Светке и Розалинде объявил, что в командировку уезжаю с ночёвкой. Что же теперь делать?

– Мог бы со мной посоветоваться.

– Извини, Егорушка, на службе замотался. Будь другом, выручай, до зарезу нужно: я тут с одной познакомился, жаль упускать.

Лялин не умел отказывать, особенно Вовчику. И пришлось ему из-за собственной слабохарактерности тащиться на другой конец Москвы, чтобы передать другу ключ от архива.

* * *

"Доброта ..., доброта погубит мир" - подумал Лялин, когда утром в архиве обнаружил полупьяного Вовчика, радостно сообщившего, что ключ от "этой камеры" пропал.

– Я так и знал!
– ахнул Лялин.

– Что ты знал?
– сказал Вовчик, зевая.

– Теперь меня точно уволят.

– Подумаешь - проблема!

Такое отношение к себе оскорбило Лялина, но он смолчал, решив сначала найти ключ.

– Кто с тобой был?
– спросил Лялин, хотя и без этого было ясно, что Вовчик провёл время с Аллой, специфическим запахом которой пропахла вся комната.

– С кем мне быть? Со Светкой, конечно.

– Ну, ты и скотина!
– не выдержал Лялин.

– Ах, так! Тогда нам не о чём с тобой разговаривать. Прощай, друг.

– Ключ верни!

– Егорушка, прости. Бес попутал, не хотел тебя травмировать. Да, я был с Аллкой. И ты оказался прав - тело у неё холодное, как у мертвеца. Такого у меня ещё не было: бр-р-р-р, жутко вспомнить! Ты простишь меня?

– Так, может, это Алка взяла ключ?
– предположил Лялин.

– Это врятли. Вот, болван!
– крикнул Вовчик, стукнув себя ладонью по лбу.
– Мне на службу нужно! Егор, прости, нужно сваливать. Вечером созвонимся. Чава-какава!

Вовчик испарился, а Лялин задумался о своём отношении к нему. Дружба с Вовчиком приносила Лялину, в основном, неприятности. И всё из-за того, что Вовчик - страшный эгоист. Изменить его поможет разве что хорошая взбучка. Однако Лялин не из тех, кто способен применить физический метод воспитания. По-хорошему, ему следовало прекратить общение с Вовчиком - уж слишком они разные. Но Вовчик - единственный человек, с которым Лялину легко молчать, а это дорогого стоит. Есть ещё одно деликатное обстоятельство, почему Лялин не торопился оборвать отношения с Вовчиком - его сестра Татьяна, которая недавно развелась с мужем алкоголиком. Вовчик ненавязчиво, но довольно настойчиво продвигал в жизнь идею свести Лялина со своей сестрой. Лялин был к ней равнодушен. Не зная, зачем, но открыто он не протестовал, словно что-то выгадывая и под предлогом обдумывания столь серьёзного шага, тянул время. Наверно это заставляло Лялина чувствовать себя обязанным Вовчику.