С этой разборкой премудростей мы совершенно отстали от процесса. Где-то на высоте ста километров уже полыхнула следующая троица атомных подрывов. Кстати, никто не говорит, что подрываться они должны синхронно, и так же синхронно – тройками – обязаны выскакивать из гнездышек антиракеты. Последовательность может быть любой, и ограничение лишь в том, что управляемыми могут быть одновременно только три ракеты. А вот находиться в полете – больше. И не обязательно шесть. На последней стадии, когда расстояние до целей уменьшается, и значит, полетное плечо воздействия сжимается, разница между фазой управляемого и неуправляемого полета антиракет сокращается настолько, что в воздухе могут одновременно находиться до девяти ракет. Правда, и ракеты на последней стадии уже другого типа. Точнее, могут быть и двух сразу. Подлетающие к ближней границе своей зоны поражения «медлительные» 5Я27 и юркие 5Я26.

Вернем процесс в зону понимания и восприятия человека.

Итак, первые три взрыва беззвучно – ибо на высоте сто пятьдесят, в вакууме – бухают, в географическом плане, где-то над Купянским районом Харьковской области. Следующая троица 5Я27, уже не девятнадцати-, как при старте, а всего девятиметровая, из-за сброса ступени, в столь дальние края никак не успевает, и потому вынуждена расплескивать в пространстве свой эквивалент в пятьдесят тысяч тонн тринитротолуола уже в пределах родного Донбасса. Приблизительно над районным центром Красный Лиман, на высоте от девяноста до ста километров. Что ж, это еще вполне терпимо. В плане проникающей радиации и радиоактивного заражения местности. Дальше, к сожалению, будет хуже. Вражеские боевые элементы падают по баллистике, и высота перехвата вынужденно уменьшается.

В плане сложностей перехвата тоже выявились некие новые нюансы. Траектории за счет приближения к цели и к отстреливающему их комплексу расходятся более широко. Благо у фазированной решетки предусмотрен угол электронного сканирования луча двадцать на двадцать градусов – и цели, и противоракеты остаются в зоне «подсветки». Когда, наконец, последние из «черепах» средней дальности «доползают» до назначенных точек встречи и пыхают, в дело включаются куда более озорные «ребята» – 5Я26. В шахтах дивизиона по-прежнему есть 5Я27, однако их отправка в полет нецелесообразна. Со своей медлительностью они никак не успеют отработать по всем назначенным к уничтожению целям.

Теперь в деле самые скоростные на планете прыгуны – 5Я26, или ПРС-1. Знакомьтесь. Масса взлета десять тонн. Форма – конус. Обшита композитными материалами, чтобы не перегрелась. Еще бы! Двигатель твердого топлива работает всего-то четыре секунды, но разгоняет ПРС-1 почти до четырех километров в секунду. Нагрев достигает двух тысяч градусов по Цельсию, а такое не выдержит ни сталь, ни титан. Из-за этого бешеного ускорения продольная перегрузка доходит до двухсот единиц. Понятно, что внутри нет ничего живого, ибо увеличения веса в двести раз не выдержало бы даже насекомое. Что ни говори, но кое в чем машины превосходят естественную эволюцию. Из-за такого лобового сопротивления у 5Я26 нет никаких управляющих плоскостей. Все управление газодинамическое. У медлительной соседки 5Я27 тоже есть нечто такое, но только для работы в вакууме, а вот для атмосферы у нее все-таки имеются рули. При конструировании ПРС-1 все эти детские забавы отметены. Через четыре секунды ступень с выгоревшим топливом отстегнута, и на арене остается чистый культурист – уже не ракетная ступень, а просто боеголовка. Но она, тем не менее, управляется. Импульсные микродвигатели, ориентированные в перпендикуляр к корпусу, способны отклонить ракету на семьдесят градусов в сторону.

Пару слов об управлении с земли. Тут свои сложности, ибо как у одного, так и у другого типа ракет, из-за чрезмерно интенсивной работы двигателя, плазма гасит поступающие на борт команды. Это недопустимо! Внутри ядерные устройства, которые должны срабатывать исключительно по сигналу с земли. Что такое, товарищи? И значит, для уверенного приема радиоимпульсов СПК, антенны размещены на корпусе, попарно, по две штуки с двух сторон. Чтобы, как ни верти, а все равно хоть что-то попадало в зону приема. Кроме того, для экранирования воздействия плазмы на антенны, в них постоянно впрыскивается фреон. По идее, экологи должны возмутиться. Все-таки фреон и разрушение озонового слоя планеты ходят рука об руку. Но поверьте, никаких возмущений не последует, ибо…

Когда многократно превосходящая в скорости пулю семисоткилограммовая 5Я26 наконец-то достигает указанной точки встречи и бабахает, о вреде фреона следует забыть начисто. Десять килотонн арзамасского качества, к тому же не в космосе, а в атмосфере Земли, на высотах от пяти до тридцати километров, справляются с созданием «озоновых дыр» куда как эффективнее.

Несмотря на все скоростные показатели, стартовые шахты – крышки с которых отстреливаются за полсекунды – успевают выплюнуть в небо всего шесть ПРС-1. Первая тройка успевает сработать почти на своих предельных высотах, так что ущерб строениям и степным просторам внизу относительно небольшой, а вот вторая тройка рвет заряды уже в десяти и восьми тысячах метров над Донетчиной. Тут уже без звука обойтись не получается. Ударная волна слышна не только в соседних областях Украинской Советской Социалистической Республики, а даже в РСФСР. А видны космические подрывы и на гораздо большем расстоянии.

Впрочем, соседним областям и братским республикам некогда отвлекаться на Донбасс – у них своих проблем выше крыши. Там, над их крышами, ведь тоже бабахает. И еще как!

Вокруг уже не первый день происходила какая-то мельтешня. Может, в связи с ней, или просто, чтобы не путался под ногами, Панину запретили покидать жилище-камеру в относительно свободном режиме, ввели «почасовку» на выходы.

– Переезжаем, что ли? – наконец не выдержал Панин.

Спросил он у своего сторожа – Дениса Константиновича. Именовать его охранником, или даже караульным, язык не поворачивался. Если бы захотел, Панин мог бы лишить его сознания в доли секунды. Ну, учитывая запиравшуюся снаружи разделяющую их дверь с окошком для подачи пищи, за несколько секунд; допустим, в момент передачи этой самой пищи.

– Откуда мне знать, Роман Владимирович, – отозвался Константиныч, отрываясь от газеты.

– Ну, вы ж газеты читаете, должны, значит, быть в курсе всего, – сказал Панин.