– В любом случае без операции не обойтись. И чем скорее, тем лучше для Вас.

– А если рецидив, тогда зря оперировалась. Какой смысл?

– Сейчас мы гадать не будем. У Вас, кстати, кровь плохая, и это всё от зоба. Нужно показаться гематологу и подлечиться, восстановить кровь.

У гематолога пришлось лечиться полгода. Пока лечилась у гематолога, о чём только не передумала. Идти на операцию или не стоит? Ребёнок маленький, родители уже старые. И с мужем как-то не получается найти общий язык. Саша видела, что муж разочарован в их браке. Больная жена ему не нужна, он устал от больных родителей. У него уже была семья, он её оставил, потому что жена не признавала его родителей. Он к родителям относился внимательно, но трепета не чувствовалось, а от других этого требовал, вернее сказать, не требовал, а ждал.

Свекровь высказала Саше недовольство.

– Почему ты или твоя мама не предупредили, что у тебя проблемы с щитовидкой?

– А я и не считала это препятствием нашему браку, я вообще к этому никак не относилась. У каждого человека есть какие-то проблемы со здоровьем. Это что – препятствие для любви и брака? По-моему, для любви это не должно иметь значения. А последнее время у меня вообще не было этих проблем. И я забыла совсем про это. У меня обострение в связи с беременностью.

Свекровь красноречиво замолчала.

Саша думала одна, какое решение принять. Муж ничего не советовал, когда она его спрашивала, просто пожимал плечами, что означало – решай сама. Операция или оставить как есть? «А вдруг у меня рак? – думала Саша, – Говорят, что если не трогать опухоль, то можно ещё долго прожить. А если не рак? Тогда лучше убрать!»

Только одно её мучило – ребёнок! Не оставить сиротой, если с ней что-то случится. И всё-таки разум победил. На операцию согласилась. И этот же профессор её оперировал через полгода. Операцию ей делали под местным наркозом. Сейчас такие операции делают под общим наркозом. А в те годы под местным. Всё время заставляли её что-нибудь говорить, чтобы не задеть голосовые связки. Многие после этой операции теряют голос. Она читала им стихи. Читала Есенина:

Иногда замолкала.

– Александра Андреевна, говорите, не молчите, – заставлял профессор.

– А Вы знаете поэтессу Лиру Абдуллину?

– Не-ет. Мы поэтов не знаем, почитайте нам. Леонид, осторожно, рядом аорта, внимательно…

А она читает:

– Мне свело всё тело и затылок, – уже плохо говорила она.

Во время операции у неё начались судороги. Делали противосудорожные уколы. Ассистентом был врач Сашиного возраста Леонид, мужчина невысокого роста, худощав и бледен. Глаза были настолько светло-голубые, что казались почти прозрачными. Профессор всё время к нему обращался:

– Леонид Петрович, закрой сосуды здесь, не надо йодом, эфиром закрывай. Александра Андреевна, как себя чувствуете?

– Замечательно! – еле-еле отвечала она.

Когда закончилась операция, она немного пришла в себя, ещё была в операционной. Профессор сидел у стены напротив неё, опустив уставшие руки.

– Ещё никогда так не волновался, Александра Андреевна. Ну, Вы меня заставили поволноваться. Почему-то думал проще пройдёт операция. Леонид Петрович, проследите, чтобы все предписания были выполнены как надо. С удачным завершением Вас, Александра Андреевна.

Он всегда называл её только по имени и отчеству и часто повторял это сочетание.

После операции мучили сильные головные боли, и очень сильно болела правая рука. Насколько она была терпеливая, но иногда не могла выносить эту боль, и ей делали обезболивающие уколы. Но часто нельзя делать эти уколы. Приходилось терпеть, сжав зубы и покусывая губы. А боль подступала снова и снова.

Леонид, ассистент по операции, был палатным врачом. Каждое утро приходил с обходом. Спрашивал, кто как себя чувствует, смотрел анализы, записывал в карточку. Кровать Александры стояла у окна, и к ней он подходил в последнюю очередь. Присаживался на кровать по-хозяйски (как она про себя отметила), брал её руку, проверял пульс, измерял давление. И, прищурившись слегка (очки носил), смотрел на неё как-то по-особенному. Долго держал за руку, не улыбался, не шутил, спрашивал о самочувствии.

– Очень болит голова и правая рука.

– Правая рука, потому что оперировалась правая доля железы. Терпите. Пройдёт со временем. Выпишу уколы, только не надо часто делать.

Леонид к ней заходил, беседовал, проверял давление. Она смотрела в его светлые, почти прозрачные глаза и ей становилось хорошо. Казалось, что глаза его были как чистые прозрачные озёра, где просвечивается каждый камушек. Но потом вспоминала о муже, доме. Как они там без неё?

– Папа, – звонит Саша домой, – Как вы там? Гриша звонил?

– Нормально. Звонил. Приедет после твоей выписки. Дела у него там срочные.