«Айяуаска» стремительно уносила его туда, где Валькино сознание не собиралось задерживаться ни на минуту. Те видения вызывали у него отвращение. И он только поражался тому, что этот кошмар был не во вне, а как бы в его голове, там была своя реальность. Малейшее движение вызывало в нём увеличение беспричинного беспокойства, а попытка открыть глаза или заткнуть уши были бесполезны - тоска и смятение от этого только увеличивались.

«Дотянуть бы только до утра, - подумал Валька, вынырнув на какое-то мгновение из калейдоскопа этих видений.
– Я этому Андрею, как только выберусь из этого Ада, всю морду разобью. Не друзья, а подарки судьбы, мать твою! Один гад семью разрушил, другой рассудка лишает…»

Его недобрые мысли были прерваны тем, что неожиданно поступило уже знакомое ему предложение: «Полюби Гитлера».

Тут у Вальки началась истерика, он смеялся сквозь слёзы, ощутив себя пойманным в ловушку. Его всего ломало и знобило от холода, затем бросало в жар. От навязчивых видений ему становилось дурно, пока он, наконец, не осознал, что Гитлер сидит в нём самом! И только, когда он полюбит его в себе, придёт исцеление. Там, в недрах Валькиного подсознания, буйствовал тот самый диктатор, который звался категоричностью, страхом, местью и осуждением.

«Я сам являюсь вершителем всех своих бед и проблем!» - Валентин это видел, чувствовал и понимал. Это для него теперь было так очевидно!

Информация шла потоком и проникала ему в самое сердце. Теперь он четко понимал, что, если простить себя, то уйдёт ненависть по отношению к другим. Ему не нужны были для этого никакие доказательства, он просто это знал!

От этого открытия его стало нестерпимо мутить, и, собрав все свои силы, он попытался дотянуться до сосуда, что выдал ассистент шамана. Его слабое тело заносило из стороны в сторону, но, наконец, нащупав в темноте пластиковое корытце, он поднёс его к своему лицу. И в этот момент он увидел в нём множество рук, которые пытались до него дотянуться. А голоса жалобно его о чём-то молили. В голове что-то щёлкало, он почувствовал, что близок к помешательству, и в ужасе выронив сосуд, взмолился:

«Господи, я их всех прощаю! Я и себя прощаю, я… - в его мозгу что-то вспыхнуло, и он почувствовал в этот момент, что готов простить даже Гитлера. Слёзы потоком хлынули из его глаз. Он рыдал, стиснув зубы, но при этом, чувствуя, как мощные тиски разжимаются, освобождая его израненную душу от непосильной тяжести.

И опять песня шамана выдернула его из одной реальности и понесла в другую. Он отдалённо слышал стон девушки, что была от него слева и беспокойное бормотание по соседству мужчины, который всхлипывал, как ребёнок.

Восприятие у Валентина работало, как компьютер. Он улавливал всю информацию, которую ему выдавали Высшие Силы, несмотря на отсутствие звуковых сигналов. В этот момент его сознание пролетало над огнями гигантского мегаполиса, и он видел на дорогах большое количество машин и суету жильцов в освещённых окнах.

«Вся наша жизнь становится бессмыслицей, если мы её растрачиваем для ублажения своего Эго!
– пронеслось у него в голове, как воспоминание».

И в этот момент к нему вернулось осознание происходящего. Он опять слышал завывания шамана, медленно возвращаясь в своё безвольное тело.

Но не прошло и нескольких мгновений, как реальностью стало новое видение, где Валентин уже разговаривал с Еленой, а она, внимая ему, сама украдкой косилась на входную дверь.

Неожиданно Валька увидел себя со стороны и понял, что уже смотрит глазами Елены. Он каким-то образом оказался в теле своей жены, а, точнее, стал самой Еленой. И в эту секунду он почувствовал её переживания и волнения. Через эти ощущения он понял, как Лене было с ним нестерпимо скучно, слушая его бесконечные недовольства по отношению к другим. Прочувствовав состояние жены, как своё собственное, Валька, будучи теперь Еленой, опять покосился на дверь. И в этот момент к ним в комнату вошёл Натан.

Тут же Валькин дух переместился в тело вошедшего. Теперь он был Натаном, с его «букетом» проблем и заморочек.

– Господи, как же ему плохо, - услышал он свой внутренний голос.

Валентин каким-то непостижимым образом перемещался в тела других людей, начиная думать и чувствовать, как они. Он становился то одним из своих подчинённых, то в какой-то момент даже ощутил себя соседской собакой, которая последнее время своим завыванием мешала Вальке спать по ночам, и он её тайно ненавидел. Теперь он знал, что у неё в желудке была опухоль - её мучили страшные боли.

Новая вспышка в сознании Вальки пробудила в нём понимание: «Всё едино! Мы и есть Высший Разум, который разбрёлся по телесным оболочкам. Боже мой! – вдруг дошло до Валентина.
– Я же мог быть одним из нас троих! Или ещё кем-нибудь… и быть для кого-то наградой, а для кого-то наказанием! В действительности это не имеет значения, кто начал первый, и кто доставил больше беспокойств другому, а важно, как остановить весь этот водоворот обид и претензий! – его опять всего знобило.

«Прощение».
– Валентин отчётливо услышал Глас и опять провалился в забытьё.