– Нет, он не обидел, – всхлипывает она и громко вздыхает. – Но мне было бы на порядок легче, если бы это было так…

Боже мой!!!

Прости меня, моя хорошая…

Самое время умереть. Но это ебучее сердце продолжает стучать, несмотря на мои желания.

Сижу и методично долблюсь затылком о стену, пытаясь отвлечься от внутренней боли.

– Солнышко, я обещаю, что больше не буду пытаться… Делай, как хочешь, живи, как знаешь, только прости меня!

– Блять, уйди, Вэл! Я буду танцевать у тебя сегодня и всегда, когда ты захочешь. Только дай мне сейчас пятнадцать минут. Я буду в порядке. Давай никогда не будем обсуждать ЭТО больше.

– Хорошо, малышка, хорошо… Прости меня, родная.

– Иди!

Слышу стук каблуков и подрываюсь на ноги.

Валери выходит, и я за локоть затаскиваю ее в ближайшую гримерку.

– Какого хера ты натворила с нами? С ней?! – накидываюсь я на нее.

– Черт! – она опять начинает плакать, но мне не жалко ее. Я хочу удавить ее сейчас.

– Что ты сказал ей? Почему она сорвалась?! – накидывается она на меня в ответ.

– Что, блять, я сказал?! – колотит меня от ярости. – Правду, Валери, ПРАВДУ! Или ты думала, что она не узнает, когда притащила ее сюда? М?

– Да я не думала, что ее это вообще зацепит! Ну чего такого? Все иногда трахаются за бабки! Это только в ее ебанутом мире секс бывает только по любви! – орет на меня она.

– Ты, блять, держишь притон и сама тестишь всех своих шлюх! И, тем не менее, смеешь рассуждать о том, что нормально или ненормально в мире простой девочки?! Накачиваешь ее наркотой и подкладываешь под меня! Ты, блять, больная?! Она же твоя сестра!

Молча рыдает у стены. Мне ни хера ее не жалко! ТВАРЬ!

– Просто, блять, я хотела как лучше! Она совсем загналась со своими проблемами, и я хотела, чтобы она… отморозилась немного, понимаешь? – срывающимся голосом объясняет она.

– Какими проблемами?

Качает головой, не желая отвечать.

У моей девочки проблемы?!

– Давай теперь рассказывай! Нам с ней работать вместе! Я должен знать, чтобы…

Без всяких «чтобы», просто потому, что должен!

– … не усугублять ту хуйню, что ты натворила!

– Твою мать… у нее типа катастрофа в личной жизни… – съезжает по стене Валери и садится на пол. Я следую ее примеру, приземляясь рядом. – Четыре месяца назад… Блять, не могу поверить, что рассказываю тебе. Она не простит, если узнает…

– Давай! – рычу я нетерпеливо.

– Ее парень… Майк. Он у нее первый был и единственный. У них была танцевальная команда – она руководила. Конкурсы там всякие танцевальные. Все первые места их. Короче, все круто, и полная идиллия… И тут она залетает от него. Она обрадовалась, когда узнала… А он промолчал, сначала… Ну и очень быстро выяснилось, что у нее внематочная. Ее на операцию, а этот скот обрадовался, понимаешь? Даже не стал скрывать от нее. А она просто замолчала, и никакой реакции. Ни на кого. Пока она валялась в клинике – операция прошла с осложнениями – он заблядовал. И, видимо, чтобы ей совсем скучно там не стало, втянул свою телку на ее место, в коллектив. Она тоже из танцевальных была. Собрал команду Беллы и увез всех в Европу на очередной конкурс. Номер был поставлен Беллой. Они заняли первое место… В общем, словами не передать, как ей было херово. Два месяца не танцевала вообще. Мудак вернулся, конечно, через месяц с покаянием… Но это же Белла! Она не прощает… И теперь все у нее через жопу. В ее голове, блять, пунктик, «все только по любви». А разве можно построить нормальные отношения с такими заебками в двадцать лет? Короче, динамит всех… А этот мудак до сих пор живет в ее квартире, ждет, что она вернется.

– Давай решим этот вопрос…– мне хочется хоть что-то сделать для нее. Хоть самую малость…

– Решим… – зло усмехнулась она, – ты считаешь, что у меня нет людей, чтобы натянуть его на кол? Эта дуреха запретила вмешиваться любыми способами… Сама сейчас скитается по друзьям со своим рюкзачком. Вещи по всему городу раскиданы. Говорит, что ей так нравится. Денег у родителей, у меня хоть задницей ешь – не берет ни копейки. Еле уговорила работать на меня…

Она достала пачку сигарет и, выудив наманикюренными пальчиками парочку, прикуривает обе, одну протягивая мне. Беру и затягиваюсь. Больше говорить не о чем. Каждый погружается в свою боль. Два страдающих моральных урода…

Дверь медленно открывается – ОНА!

– Вэл, оставь нас на пару минут…

«Нет! НЕТ, блять, не оставляй нас наедине!» – мысленно молюсь я.

Но Царевна встает и послушно выходит, не сказав ни слова.

Ее глаза немного припухли от слез, и сейчас она выглядит младше и трогательнее. Мое сердце сжимается…

– Лекс, – вздыхает она. – Я все понимаю… Это твоя работа и все такое… Но у меня к тебе просьба. Не распространяйся, пожалуйста, об этом…

Замираю не в силах выдохнуть. Мой рот открывается и снова закрывается. Все звуки исчезли.

Закусывает губу и закрывает глаза.

– Это так унизительно для меня, что тошнит только от одной мысли. Я тебя очень прошу!

– Белла… – голоса нет, смотрю на нее снизу вверх. – Что ты говоришь?

– Я понимаю, что для тебя это норма, – уничтожает она меня каждым словом, – но я не смогу работать тут, понимая, что все знают о том, что меня, как последнюю блядь… Я думала, это что-то настоящее, понимаешь… Я бы никогда… Если нужно, я заплачу за твое молчание.

Подскакиваю на ноги не в силах слушать все это.