Открываю…

«Детка, никаких проблем. Приезжай сама или скажи, откуда тебя забрать».

Торможу первый порыв – выбросить телефон в окно – этого я, блять, объяснить не смогу.

Кидаю его на заднее сиденье. Отдышавшись, плавно трогаюсь, чтобы не разбудить ее.

Всё! Сегодня она моя. И я никуда не собираюсь.

Не могу же я оставить ее в таком состоянии? Но это, блять, тоже отмазка. Потребность быть рядом гораздо мощнее сострадания.

А что еще можно ожидать от такого, как я? Все закономерно.

Паркуюсь у дома.

Надеваю пакет с лекарствами на руку и на плечо ее рюкзачок. Открываю ее дверь.

– Белла… – шепчу я негромко.

Она не реагирует. Протягиваю руку, чтобы подхватить ее, и понимаю, что она уже вся мокрая напрочь и при этом дрожит, не прекращая.

Подхватываю ее на руки и закрываю ногой дверь. На сигнализацию поставлю из окна. Она безвольно сворачивается у меня на руках, и я, блять, счастлив! Ей херово, а я счастлив… Но, это, блять, так! И я рад, что она заболела!

Вот мы и дома!

Утром я и мечтать не смел...

Аккуратно кладу ее на свою кровать и замираю, чтобы осознать это.

Белла в моей постели!

Присаживаюсь на колени, стягиваю ее кроссовки и следом носки. Ее пальчики пахнут мятой, и я, не удержавшись, провожу губами по своду ее изящной стопы.

Понимаю, что надо разбудить, чтобы вкачать в нее порцию лекарств, но не спешу с этим.

Тяну вниз собачку замка на толстовке и аккуратно снимаю. На ней только спортивный топ. Жаль, но его придется оставить… Она не оценит с утра, если я посмею обнаглеть настолько. А я хочу, чтобы она осталась у меня подольше.

Желательно навсегда. Но это, конечно, просто мечты.

Ее топ насквозь мокрый, и она дрожит как осиновый лист. Я достаю свой самый теплый, подаренный еще мамой, плед и укутываю ее, как мечтал сегодня. Целуя в обнаженные плечики.

Мои губы сегодня явно вышли из подчинения у мозга.

Отрываюсь от нее на пару минут, чтобы заварить в кружке лекарство. И снова возвращаюсь. Пора будить.

– Белла, – шепчу я, приподнимая ее в сидячее положение и подсовывая под голову парочку экземпляров из моей коллекции подушек.

Она открывает глаза и немного прищуривается от света и непонимания. Ее глаза находят мои и начинают расширяться от удивления, а потом зажмуриваются.

– Чееерт… – тянет она, но получается что-то нечленораздельное, потому что ее зубы стучат.

– Выпей. Это лекарство… – я, придерживая в объятьях ее одной рукой, прикладываю к губам теплый напиток – все как я мечтал сегодня.

Она на автомате делает несколько глотков, не сводя с меня глаз, и отстраняется.

– Я уснула? – хрипло спрашивает она. – Так неудобно, прости…

– Тебе нужно переодеться, Белла. Ты вся насквозь мокрая, – игнорирую я ее. И вкладываю в руки свою большую и теплую футболку. – Мне помочь, или ты справишься?

Я знаю, что она откажется от помощи, но специально формулирую так вопрос, чтобы отвлечь ее от всех мыслей по поводу слинять от меня.

Она растерянно берет футболку и все-таки пытается:

– Мне нужно вообще-то… А где мой телефон? Можешь вызвать мне такси?

– Я могу вызвать тебе только врача… Переодевайся!

И быстро выхожу из комнаты на кухню, чтобы сделать ей еще чаю.

Когда возвращаюсь, она уже в моей футболке кутается в плед. Ее вещи лежат у кровати.

– Мне так неудобно перед тобой… – опять начинает она свой бред, – обещаю с утра слинять!

«Размечталась…» – улыбаюсь я про себя. И протягиваю ей чай.

– Выпей и ложись спать.

Наклоняюсь, чтобы забрать ее вещи с пола.

Она подозрительно смотрит на меня.

– Они все мокрые. Заброшу в машинку… – поясняю я и, пока она не успевает сообразить, быстро ухожу.

Ставлю на самый длительный режим.

Они не должны успеть высохнуть к утру…

Да в принципе уже и есть утро.

Возвращаюсь в комнату. Она держит кружку двумя руками и делает маленький глоток. Ее губы дрожат на ободе кружки, и я завидую ей. Хочу приласкать их своими и почувствовать ее дрожь. Я вообще завидую всему, что имеет право к ней прикасаться.

Достаю из блистера две таблетки и протягиваю. Она с благодарностью смотрит на меня.

Блять! Вот только этого не надо! Если бы ты знала все мысли в моей голове, то точно бы не испытывала это чувство по отношению ко мне.