Прошло десять минут, а Харламов так и не смог сконцентрироваться на работе, потому что перед глазами то и дело всплывал этот молящий жалобный взгляд. Он готов был завыть от раздражения. Подождав еще пять минут и бессмысленно уставившись в монитор, Велорий со вздохом поражения пошел за ней. Он иронично усмехнулся про себя, в последние дни это все время повторяется, он постоянно вздыхал – и все из-за рыжей, неуклюжей приставалы.

Как только Лорик захлопнул за собой дверь, Оля уткнулась лицом в матрац.

– Бесчувственный, – бормотала она. – Ты совсем не добрый, Лорик! – ругала она его, не замечая, что он уже несколько минут слушает ее с ухмылкой на губах.

– Я пришел, чтобы пригласить тебя к себе, – заговорил он спокойно. – Но из-за моей бесчувственности…

Оля вскочила с кровати и радостно замотала головой.

– Нет, нет, ты вовсе не бесчувственный, ты очень добрый и хороший, – тараторила она, умасливая его.

– Но только что ты говорила…

– Тебе показалось, – перебила его Оля.

– Так я еще и глухой.

– Да… то есть… нет, – Оля лукаво улыбнулась. – При падении я ударилась головой и мой разум помутился.

Велорий хмыкнул. Да актриса она никудышна. Но девушка не отчаивалась. Подняв руки к небу, она театральным шепотом продолжала свое представление.

– Да как я посмела, ничтожная, говорить подобное про великого, умного и самого великодушного среди человечества раба Божьего…

– Раба?

– Нет, нет, – быстро исправилась Оля. – Человека подобного самому Богу.

– Ты будешь гореть в аду за такое сравнение, – поддел Велорий. – Но льстить ты умеешь, поэтому прощаю.

– Лорик, мне можно вернуться в твою комнату? – с надеждой спросила она.

– Да, – Велорий снова вздохнул. – Но только… сидеть тихо, как мышка, без звука.

Оля изобразила замок на губах и выкинутый ключ. Харламов закатил глаза.

Едва очутившись на кровати Лорика, Оля заняла свою обычную позу и зашуршала страницами книги.

«Было бы хорошо, если бы она сменила эти трусы, называемые шортами, и лифчик, громко величаемый топом, на старые шаровары и бесформенную футболку, сохраняющие мои нервы в порядке, а ее девственность в безопасности», – подумал Велорий, но, естественно, не произнес это вслух. И лишь очередной долгий вздох выдавал его сожаление по поводу своего такого необдуманного разрешения находиться Бестужевой в его комнате.

«Я такая счастливица», – думала тем временем Оля.

«Я становлюсь мазохистом!» – подумал Велорий, резко отвернувшись от болтающих обнаженных ног.

Глава 10

Новый год они провели все вместе, а потом у каждого были свои планы: родители собирались к друзьям, Олю пригласила к себе подруга, а Велорий собирался устроить пати в их доме, собрав шумную толпу.

Каково же было разочарование Бестужевой, когда, приехав к подруге, она обнаружила ту в постели с высокой температурой. Ничего не оставалось, как вернуться домой. Но едва она открыла дверь, грохот музыки накрыл девушку с головой. Проталкиваясь между парочками, сплетенными в откровенных объятиях, она не верила своим глазам. Неужели это та маленькая вечеринка, о которой говорил Велорий?

Какова же была ярость девушки, когда она увидела Лорика, на коленях которого восседала девица. Они были так увлечены поцелуями, что не замечали ничего вокруг.

Оле захотелось отодрать наглую девку от Лорика, а потом расцарапать обоим лица. Бестужева завизжала, но крик ярости поглотила музыка.

– Милашка, не хочешь потанцевать? – спросил пьяный голос за спиной, уже обнимая ее и притягивая к себе.

Оля вырвалась и оттолкнула его от себя.

– Не прощу тебе этого, Лорик! – крикнула она.

Огорченно топнув ногой, она поднялась к себе в комнату. Она думала, что разозлиться сильнее, чем была, невозможно, но как только увидела извивающиеся тела на своей кровати, просто обезумела. Откуда появилась сила – неизвестно, но она могла поклясться себе, что подняла матрас и сбросила парочку на пол. Девица вскрикнула, парень охнул от боли при приземлении.

– Вон из моей комнаты! – заорала Бестужева, покраснев от злости.