Сегодня ночью она будет именно там, где я хочу, чтобы она была, и я чувствую себя так, будто мог бы оставаться там навсегда. Я наклоняюсь и кладу подбородок ей на затылок, после чего целую ее в ключицу.

— Хочешь уехать после этой песни? — спрашиваю я только это, потому что не уверен, что смогу держать себя в руках, находясь так близко возле нее, и не сорвать надетое на ней платье.

Она перестает танцевать и, отклоняясь, говорит:

— Мы же даже еще не сфотографировались, — она целует меня в губы. — После того как сделаем фотку, ладно?

Должен ли я сказать ей, что могу забыть об этой дурацкой фотографии, или прямо сейчас поделиться с ней, что единственное, о чем я могу думать, смотря на нее, — это о том, что у нее под платьем?

— Без проблем.

Когда заканчивается песня, я веду ее к фотографу, чтобы сделать желанное ею фото.

— Готова?

— Как мы туда доберемся?

— На лимузине.

— А как мы завтра вернемся домой?

— Моя машина уже припаркована возле отеля. Все отлично.

Она тянется и целует меня в губы, и на короткий момент я теряюсь в ее губах.

— Дай мне попрощаться с Гэбби.

Я киваю и иду к Максу и Уиллу.

— Эй, мужик, мы сваливаем, — говорю я, когда хлопаю его по спине. — Я пришлю за вами машину.

Когда начинаю уходить, слышу, как он кричит:

— Удачи, мужик.

***

Мы в номере с белой кроватью с огромными пушистыми подушками. Кэт уже двадцать минут как в ванной комнате, и за всю мою жизнь мне не понять, что она там делает. Я несколько месяцев ждал эту ночь, и теперь, когда мы здесь, я до смерти напуган. Знаю, мне нужно сделать все идеально, но у меня потные ладошки, и я впервые нервничаю. Я хочу ее больше всех, кого когда-то хотел, но сейчас даже не уверен, смогу ли я все сделать правильно.

Ложусь на кровать, бросая пиджак в сторону, и просматриваю меню обслуживания номеров, когда она выходит. Я не могу оторвать от нее глаз, потому что когда она попадает в поле моего зрения, то на ней уже нет платья. Смотрю на нее, идущую ко мне в сочетающихся светло-лиловых лифчике и трусиках. Она выключает свет, но он немного падает из окна. Мои глаза следят за ее силуэтом, когда она приближается к кровати. Вот и все, это моя погибель, так как она опускается на кровать на четвереньки.

Я не могу двигаться, полностью застыл, когда она возле меня становится на колени, взяв ситуацию под свой контроль. Едва чувствую ее руку, слегка касающуюся моей щеки. Я поражен. Когда ее губы прижимаются к моим, единственное, что я могу слышать, — это мое дыхание. Мои руки начинают бродить, двигаться вверх и вниз по ее телу. И прямо сейчас я могу думать только о том, что держу единственную девушку, которую не хочу отпускать.

Кладу ладони ей на лицо.

— Я люблю тебя, — шепчу ей на ухо.

Она улыбается:

— Я тебя тоже люблю.

Еще несколько минут нежно целую ее и понимаю, что для нее это очень важно. Я нервничаю, что испорчу ее первый раз. Она раздвигает мои губы и усиливает поцелуй. Я несколько месяцев фантазировал об этом моменте, чтобы увидеть ее почти голой, лежащей рядом со мной.

Мои нервы берут верх.

— Ты уверена?

У нее спокойный голос, когда она говорит:

— Я никогда не была так уверена.

Беру ее лицо в свои ладони, как в колыбель.

— Я не хочу сделать тебе больно.

Она шепчет:

— Ты и не сможешь. Я верю тебе.

Я бормочу:

— Это твой первый раз, так что мог бы.

Она придвинается ближе.

— Я не боюсь. Все хорошо.

Она наклоняется и расстегивает мои штаны. Я снимаю их.

Когда она сбрасывает лифчик, с другого конца комнаты доносится пронзительный звонок.

— У тебя звонит телефон, — говорю я.

Говоря об обломах.

— Пусть просто пересылает на голосовую почту, это, наверное, Гэбби.

Так что мы оба его игнорируем. И это не тяжело, особенно когда она кладет руку себе на талию.

Я наклоняюсь к карману пиджака, висящему над кроватью, и достаю один из десятка принесенных мною презервативов. Не знаю, как много нам бы понадобилось. Я разрываю упаковку, надеясь, что все делаю правильно.

Она лежит подо мной на спине, и я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее в шею.

— Уверена насчет этого, да?

— Да, Камерон. Я в порядке. Я лучше, чем в порядке.

Когда мы начинаем, я ищу любые признаки боли, которую мог ей причинить, но не нахожу их. Только тихие стоны, исходящие из ее и моего ртов. Когда она прослеживает пальцами вниз по моей спине, моя эмоциональная сторона постигает все самое лучшее. И я начинаю задыхаться, когда исследую линии ее лица.

— Не думаю, что смогу когда-нибудь тебя отпустить, — шепчу я, все еще неровно дыша.

Она притягивает мои губы к своим, не позволяя мне больше говорить. Но я не против, особенно когда ее язык встречается с моим. И у меня учащается пульс, когда она говорит: