— Как там Варька? — спросила Гали, поздоровавшись. — Есть хочу смертельно. Замуж не собирается?

— Зачем? — усмехнулась Кустинская. — Да ты сама знаешь. Она очень переменилась…

Что она должна была знать, Гали как-то не заинтересовало. Может, Варвара стала лесбиянкой, какая разница. Но то, что Валентина ждала француза, Гали подкупило.

— Да так, ничего особенного, — поморщилась откровенная Кустинская, — журналист, но не демон. Галантный мужик, правда, в остальном — тьфу. Зато всегда надушен, накрахмален.

— Французский шпион, — ответила Гали, налегая на антрекот.

— Завербованный нашими, — усмехнулась циничная Кустинская. — Хочешь его?

— Нет, — ответила Гали, — у меня есть…

— Француз всегда на что-нибудь сгодится. Ну, духи подарит, на авто прокатит. Машина у него — песня.

Готье появился минут через тридцать. Гали уже собиралась уходить, но милостиво согласилась задержаться еще на полчаса, заметив, что француз просто остолбенел, только посмотрев на нее.

«Он мой, — решила Гали, — но только по расписанию. Черт, как много нужных мужиков».

С Мишелем она переспала на следующий день, в квартире этого милого француза, иногда по-детски трогательного. Он оказался внимательным, заботливым и щедрым любовником. Уже на третий день знакомства француз принес несколько журналов-каталогов, которые получали западные дипломаты в Москве для того, чтобы заказывать кое-какие вещи, пользуясь значительными скидками. Гали провела совершенно волшебный вечер в объятиях Мишеля, выбирая для себя красивые вещи. Все это было весьма своеобразной местью и Виктору, и Феликсу. А то, что француз — вовсе не половой гигант, как Виктор Храпов или Феликс Воробьев, а так сказать — «скромный клерк», не имело никакого значения.

Как журналист популярного западного издания Готье автоматически получал приглашения на все сколько-нибудь выдающиеся театральные премьеры, концерты, выставки. Мишель стал для нее прообразом «настоящего француза», которого она непременно однажды встретит. История с Феликсом, которому «прекрасный возлюбленный», «гуpy» Храпов передал ее просто так, на одну ночь, изменило её представление о семье, браке и верности. Наблюдая отношения мужчин и женщин, она начинала понимать, что женщины в большинстве своем хитрее и циничнее мужчин. Они сначала заманивают их в свои сети, а затем используют. Ей нужно было научиться этому искусству.

— Сегодня ты увидишь один из самых красивых московских домов, — небрежно бросил Храпов.

— В каком смысле? — спросила Гали, — Для чего мне видеть его?

— Я как-то рассказывал тебе о русском модерне.

— Да, помню — и что?

Гали чувствовал себя крайне утомленной, и в тот момент не была расположена к каким-либо поездкам.

— Мне кажется, тебе будет более чем интересно, — загадочно ответил Храпов. — Ты плохо себя чувствуешь? Я тоже, говоря честно. Вот вместе и развеемся. Мы едем к Бутману.

— Да? — обрадовалась Гали. — Сразу бы так и сказал.

Она много слышала об этом коллекционере. Храпов давно собирался познакомить Гали с одним из своих приятелей, но почему-то все откладывал.

Настроение Гали заметно улучшилось. Даже звучание этой смешной фамилии «Бутман» показалось живым и теплым.

— А где он работает? — спросила Гали по дороге. Храпов легко вел «Волгу», пробок в Москве в то время не было вообще.

— Да как бы нигде, — рассмеялся он. — Числится искусствоведом в каком-то третьесортном московском музее. Но Эдик — очень богатый человек.

— Богаче тебя? — удивилась Гали.

— Я — другой, — строго ответил Храпов. — Деньги пришли — деньги ушли. Ты меня знаешь. А Бутман — это штучка. Он вроде Скупого рыцаря, помнишь у Пушкина?

— Еще бы, — улыбнулась Гали, — он такой основательный, правда Пушкин из него монстра сделал. Бутман — тоже монстр?

— Я этого не говорил, — отмахнулся Храпов. — Очень милый человек, внешне похож на британского лорда. Не то, что я.

— Зато ты прекрасный любовник, — дипломатично ответила Гали, — и мой самый любимый. Но где же этот модерновый дом?

— Вон, впереди, — махнул рукой Храпов.

— Дом — ничего особенного, — сказала Гали, — таких в Москве множество.

— Сейчас ты заговоришь по-другому.

— Что за прелесть, восхитилась Гали, — показывая на высокую металлическую решетку, которой был обнесен двор дома. — Какой великолепный орнамент… Даже не верится, что вся эта красота сделана кузнецом из железа. Мне кажется, я видела это когда-то…

— В этом орнаменте зашифрована полная и сакральная формула оргазма, — таинственно произнес Храпов.