оправдание перед собой. – Я слишком давно этим не занималась и я недостаточно сильна

физически. Мои ноги… - Я громко сглатываю. – Ничего не выйдет.

– Твоих знаний достаточно, чтобы обучать школьниц, - мягко говорит Тайлер, взяв меня за

подбородок. – Ты давно этим не занималась, но это у тебя вот здесь, - он прикладывает ладонь к

моему сердцу, - и я не сомневаюсь, что ты легко вспомнишь все. Твои ноги беспокоят тебя? –

Он чуть приподнимает брови.

– Не слишком, особенно если я не усердствую с пробежками, - честно отвечаю я.

– Хорошо. Никто не ждет, что ты будешь делать что-то, чего не сможет твое тело. Но ты можешь

стать для этих девочек кем-то, кто будет понимать их, чего тебе не хватало в свое время.

Возможно, есть кто-то, кто нуждается в тебе. И кто-то, в ком нуждаешься ты.

Я не стала говорить, что единственный человек, в котором я нуждалась, был он. Но я понимала,

о чем он говорит. После того, как из-за аварии я больше не могла профессионально заниматься

танцами, я словно в очередной раз утратила смысл в жизни. Это не шло, ни в какое сравнение с

потерей Томаса, но это так же больно ударило меня.

Все эти годы я ощущала, что этой части не хватает в моей жизни. Возможно, Тайлер прав и я

могла бы сделать это. Хотя бы попробовать? С тех пор, как я продала галерею, я искала что-то,

что не делало бы мою жизнь более пустой.

Так может, это именно то, что я искала?

– Я не планировала вновь возвращаться в Джерико, - без прежней уверенности вздыхаю я.

Тайлер понимающе кивает.

– Я знаю, я сам еще недавно не мог подумать, что захочу сюда вернуться.

– Что изменилось? – Я смотрю на него с искренним интересом, желая понять.

Тайлер всегда ненавидел этот город и при первой возможности хотел уехать. Что мы и сделали.

– Я понял, что не место определяет человека, - просто говорит он. – Я жил в разных странах и

городах, но мне всегда хотелось поскорее уехать куда-то еще. Не потому, что место было

плохим, а потому, что я не был в мире с собой. Я пытался убежать от себя, но это

бессмысленная затея. – Он коротко усмехается. – Но если ты хочешь вернуться в Нью-Йорк,

Париж, переехать на Гаити или еще куда, я поеду с тобой. – Он с нежностью смотрит на меня. –

Мне все равно где жить, главное, чтобы там была ты.

Я улыбаюсь и прикусываю нижнюю губу, чувствуя себя до не приличия счастливо.

– Ты бы переехал со мной даже на Гаити? – не выдержав, дразню его я.

Тайлер с готовностью кивает.

– Куда угодно.

– Думаю, я согласна на Джерико. – Я не верю, что действительно согласилась на это. Но на

самом деле, мне так же все равно где жить, потому что я буду несчастлива в любом месте, если

там не будет его.

Скоро мы уходим из танцкласса, и Тайлер говорит, что еще кое-что хочет показать мне.

– Помнишь это?

Я широко улыбаюсь, когда он приводит меня к моему бывшему шкафчику, и я вижу

нацарапанную надпись, которую сделала перед нашим выпуском. Дверь уже не раз

перекрашивали, но на металле все так же хорошо видны бороздки, сделанные моими ключами

от машины.

– «Л. и Т. – Ты моя вечность», - вслух читаю я.

Я чувствую, как руки Тайлера сзади обвивают меня, и он прижимает меня к своей груди.

– Ты моя вечность, Лекси Рендол, - шепчет мне на ухо он, и его теплое дыхание щекочет мне

шею.

Я поворачиваюсь в кольце его рук и, закинув руки ему на шею, прижимаюсь всем телом к нему.

– Ты моя вечность, - вторю я ему в губы и после целую. Он прижимает меня к дверце моего

старого шкафчика и углубляет поцелуй, отчего моя голова идет кругом.

Меня буквально разрывает от любви, восторга и радости. Я хочу кричать на всех углах о том,

как сильно и бесконечно влюблена в этого прекрасного мужчину.

Моего мужчину.

Мы целуемся так довольно долго, и это такое блаженство быть в его руках, чувствовать его

поцелуи. Я вновь переношусь в те далекие дни, когда мы были выпускниками и наша любовь

только-только зарождалась.

Мне кажется, что вот-вот прозвенит звонок, коридор наполнят ученики, и Нора будет

возмущаться по очередному поводу. А потом откроется дверь, и он войдет в нее, в своей

кожанке и тяжелых ботинках, и все, кроме него исчезнет, потому что он мой центр. Якорь,