девятого.

Какого лешего кто-то притащился ко мне в восемь утра?!

Это паршиво само-по-себе, а учитывая, что легла я почти в четыре, проворочалась до шести и в

итоге кое-как задремала, делает картину совсем безрадостной.

С недовольным бормотанием я выползаю из своей уютной и теплой постели, чтобы открыть

дверь той отчаянно-беспечной особе, нарушившей мой тревожный сон.

Спускаясь вниз, я вспоминаю наше с Тайлером прощание после того, как он привез меня, и мое

настроение падает еще ниже. Я все же решилась пригласить его подняться к себе, даже не

смотря на его мрачную замкнутость. Но он отказался, сказав, что это не самая удачная идея, и

ему надо подумать, чтобы разобраться с хаосом в голове.

И теперь я не знаю, чего ожидать, что делать и как быть с тем, что я изменила своему жениху.

Ну, почти.

Мои мысли о Тайлере, да и обо всем другом вылетают из головы, когда я вижу за дверью Донну,

сестру Джареда.

Не знала, что она уже вернулась из Милана.

– Привет! – Девушка порывисто заключает меня в объятья, сияя идеальной улыбкой.

– Привет. – В легком недоумении я отвечаю на объятья Донны, отметив, что это второй

нежданный визит за последние двадцать четыре часа.

– Ну, вот я и вернулась! – отпуская меня, энергично заявляет сестра Джареда. – Ох, мне столько

нужно тебе рассказать…

Донне Блейк всего двадцать три и несколько месяцев назад она окончила колледж, выучившись

на дизайнера модной одежды. С тех пор Донна занимается тем, что ничем не занимается.

Ну, это не совсем так. Она много путешествует, посещает любой мало-мальски важный показ

мод и тоннами скупает одежду, большинство из которой никогда не наденет. Даже имея диплом

дизайнера, Донна предпочитает одежду покупать, а не создавать.

Сестра Джареда красива, как и ее брат. У нее чуть смуглая кожа благодаря солярию, идеально-

прямые платиновые волосы, но ее натуральный цвет пепельно-русый. В ней не менее метр

семьдесят пять сантиметров роста, и ноги такой длинны, которой позавидует любая модель. А

еще большие, чуть наивные светло-серые глаза. Мужчины всегда и везде обращают внимание на

Донну, но ни у одного ни малейшего шанса, потому что девушка на все сто пятьдесят процентов

лесбиянка. Еще в шестнадцать лет она сказала родителям, что мальчики ее не интересуют.

Тогда же у нее появилась первая девушка.

– Кстати, вот, думаю, ты этого еще не видела, - вручая мне свежий номер Дейли Ньюз, загадочно

улыбается Донна. Пока я делала кофе, она бегло просветила меня о своей поездке в Италию.

Мне кажется, что я все еще сплю, и слова Донны доносятся до меня как бы обрывками. Моя

голова такая тяжелая, будто вылитая из свинца. Взяв газету, раскрытую на странице с

объявлениями о помолвках, вижу нашу с Джаредом фотографию, сделанную на одном недавнем

мероприятии.

Я хмурюсь на газету и перевожу растерянный взгляд на Донну.

– Кто это сделал?

Мой голос полон возмущения, потому что я совершенно точно не давала объявление ни в одну

из Нью-Йоркских газет. И со мной никто об этом не говорил.

– Мама. – Улыбка Донны меркнет, когда моя реакция не оправдывает ее ожиданий.

Мать Джареда умеет быть вездесуща, а чаще просто бесцеремонна в своей навязчивости и

уверенности, что знает все лучше всех. Обычно я просто сохраняю равнодушие, и это

срабатывает, чтобы Присцилла отвязалась.

Но то, что она дала объявление, не предупредив меня, да еще и сама выбрала фотографию,

сейчас буквально выводит меня из себя.

– Неужели так сложно поднять трубку и поставить в известность? – рычу я, бросая газету на

стойку.

– Ты была не в курсе? – только догадавшись, удивляется Донна.

Мой взгляд красноречивей любых слов.

– Может, мама хотела сделать тебе сюрприз? – неуверенно предполагает девушка.

Я фыркаю.

– Сюрприз, в таком случае удался.

Донна в смущении покусывает губу, пока я киплю от негодования. Наконец она приободряется,

нарушая тяжелое молчание.

– Ладно, в любом случае вы бы дали объявление о свадьбе, верно?