Мастер перенес нас в мои покои. Я собралась в душ, но когда увидела, что он намерен уходить, задержалась.

После такой вседозволенности, я хотела узнать что же дальше – будут ли еще какие-то дары, или лимит его благодушия исчерпан.

– Алекс, - тронула его за рукав.

После секса на пляже, мы не сказали друг другу и пары слов. Я больше от того, что стушевалась от собственной наглости, а Мастер… Что сказать, у меня не было никаких предположений. – Алекс, сегодня мне было хорошо. Так хорошо, как не было очень давно. Спасибо.

Мастер смотрел на меня без выражения, и когда заговорил, голос его снова казался равнодушным.

– Рад, что тебе тоже было приятно. От того, что ты вытворяла, детка, у меня дрожали коленки, - на последних словах в его голосе прорезалась хрипотца. И от нее коленки подогнулись уже у меня.

Мастер – от головы до пят – вылитый идеал мужской красоты, грации и сексуальности. Без всякой слащавости, без приторного налета идеальных черт. Стоило заглянуть в эти тигриные глаза, как в глубине души что-то таяло. Острые, хищные черты лица, бледная кожа, льняные волосы, что он так причудливо собирал, все в нем мне нравилось.

Сейчас он стоял так близко, возвышаясь надо мной, нависая, что я ощущала его мятное дыхание у себя в волосах. Вспомнила, как час назад расстегивала пуговицы на его рубашке, как поцелуями спускалась все ниже… Сглотнула громко, а потом просто обняла его, крепко ухватив за спину.

– Ты что-то сделал, да? Что-то такое, что поменяло тебя. Сделал это, когда возвращал меня, верно? – Очень тихо спросила, но он услышал.

Напрягся, выбрался из объятий.

– Это мое дело, - сухо ответил Мастер.

– Мы можем исправить это? Можем вернуть тебе… - я задумалась.

Чего же ему теперь не достает? А когда нужное слово пришло, сказала его вслух.

– Мы можем вернуть тебе человечность, Алекс? – Прозвучало как приговор.

Мастер криво усмехнулся.

– Нет, ничего вернуть нельзя. Такого способа просто не существует. И кто сказал, что хочу что-то там возвращать? Все и так лучше некуда, - на этих словах он усмехнулся еще более иронично и вышел из комнаты.

Глава пятнадцатая.

Мастер.

После сделки все поменялось.

Я не знал, что так случится. Конечно, допускал, что без души буду вести себя иначе, но что бы так…

Мне было все равно. Ничего больше не тревожило и не волновало – все проблемы, мысли, чувства – как белый шум, теперь маячили где-то глубоко в сознании.

Я ощущал пустоту и физически и духовно, она окутывала целиком – и тело и разум.

Однажды, слившись со стихией, медитируя, я обратился к своему богу с просьбой о бессмертии. Просил его ответить мне, дать желаемое. И Младший бог отозвался. Не знаю сколько я тогда молил, сколько ждал. Может месяцы, а может и годы. Медитация – дело неспешное.

Мой покровитель откликнулся неслышным шепотом, едва заметным ветерком – подул и исчез. «Пожиратель даст то, что тебе нужно, сын»

А следом за словами пришла ясная картинка – я понял, как связаться с ним.

До первой сделки с Пожирателем, я тщательно собирал о нем информацию, но знания были темными, запретными, о них не говорилось в учебных заведениях и простых книгах.

Так я узнал, что душа делится на четыре части и ею можно расплачиваться.

Покупатель же – всемогущий и древний как миры, Пожиратель душ, что вечность не может утолить свой голод. Он питается сделками, давая взамен все, что угодно. Почему он не бог, я не знал – ясно было, что в те дебри лезть не стоит. Боги гневались, когда кто-то задавал не те вопросы.

Так я получил то, что хотел. За первый осколок Пожиратель дал мне бессмертие.

Много позже вторым я расплатился за знания и полную власть над магией.

Остальные два – отдал за Наами.

Без души тягостно. Сложно передать ощущение, что не покидает теперь меня ни на миг.

Словно в ботинок попал мелкий камушек и невозможно вытряхнуть его. Он постоянно мешает, не дает свободно двигаться, отвлекает. Сравнение дрянное, но лучшего я не придумал.

Ощущение дискомфорта не покидало даже когда я колдовал, когда говорил, когда занимался сексом. Оно текло вместе с кровью по венам. Он него я чувствовал себя гадко – видел, что изменился, знал, что это непоправимо, но ничего сделать не мог.

Никакое мастерство, никакое колдовство не вернет мне сгусток энергии, с которым мы приходим в этот мир, который помогает нам чувствовать, быть людьми, а не зверьми – когда он был во мне, я не знал чем он так ценен. Истина – все познается в сравнении.

Я не перестал чувствовать, нет, просто мне на все было плевать – все, что меня тяготило – это ощущение дискомфорта. Оно раздражало, мешало, злило. Я помнил, что испытывал к Наами – нежность, привязанность, я и сейчас ощущал какую-то жадную потребность в ней. Но мне было плевать на это желание. Парадоксально, да. Я хотел ее постоянно – до боли, но это желание, вместе со всеми остальными, было на периферии сознания – маячило, мелькало, ощутимо, но блекло по сравнению с раздражающим камушком в ботинке.