А затем Нильс засмеялся.

Так просто и искренне.

Как будто он всю свою жизнь не смеялся.

И этот смех казался настоящим.

– Ты думаешь, она из-за меня так разбита?

– Да!

Теперь голос Бена звучал еще злее.

Добрых пять минут этот очаровательный смех не прерывался, что меня очень успокаивало, да так, что я прекратила плакать, и мои ужасные воспоминания сами собой ускользнули обратно в страну забытого.

Затем он успокоился и вздохнул.

– Поверь мне, Бен, мы, или я, не причина ее ужасного состояния.

– Да? И что же тогда?

Я почувствовала, как мои мышцы напряглись, а мое сердце стало учащенно биться.

До сих пор у меня получалось все скрывать, а теперь какой-то преступник должен был догадаться об этом за несколько часов?

Невозможно.

Но мне было интересно, что он ответит. А когда он ответил, мое удивление и любознательность усилились.

– Я объясню тебе это, когда наступит подходящий момент, - услышала я слова Нильса.

Затем открылась и закрылась дверь.

– Что за придурок, - пробормотал Нильс себе под нос, однако я это услышала.

Все еще немного разозленная от незнания того, что именно он знал, я снова заснула.

Глава 8. Карие глаза.

Я почувствовала что-то мокрое и прохладное на своей щеке.

В полусне я открыла глаза. Передо мной была собачья морда. Ее карие огромные глаза весело смотрели на меня.

Красивый коричневый лабрадор стоял прямо перед моей кроватью. Его глаза светились любопытством.

Я подняла руку и протянула ее собаке.

Он обнюхал ее и начал радостно махать хвостом.

– Кто же это у нас тут такой милый?
– прошептала я и погладила его по блестящей коричневой шерсти.

Лабрадор начал, как сумасшедший подпрыгивать на месте, наблюдая за каждым моим движением своими теплыми карими глазами.

– Черт возьми, Брауни, ты где?!
– услышала я голос из коридора.

Мой взгляд обратился к двери, точно так же как и взгляд лабрадора.

Дверь тихо открылась и в проем просунулась голова Нильса.

– Я тебе разве не говорил, что ты должен оставаться в гостиной?
– строго спросил он собаку, однако в его голосе проскальзывали нежные нотки, от чего я немного растерялась.

Нильс пересек комнату и присел перед лабрадором, который возбужденно начал облизывать его лицо.

Я посмотрела на Нильса, моего жестокого похитителя, который сейчас так мило обнимался с лабрадором, как будто они были братьями.

– Извини, я ему сказал, что он не должен тебя будить, но, видимо, он не смог себя пересилить.

Извиняющийся взгляд Нильса остановился на мне, в то время как он руками пытался не дать собаке обслюнявить его еще больше.

– Ничего страшного.

Легкая улыбка появилась на моем лице, которая, казалось, сразу перешла на лицо Нильса.

Его светлые волосы были взъерошенными и спутанными.

Карие глаза напоминали мне глаза этого милого лабрадора, и сейчас передо мной был не преступник, а просто милый добрый парень.

– Это, кстати, Брауни.

Он указал на коричневого лабрадора, который теперь начал скакать по комнате.

– Он…эээ…обычно не такой больной, - объяснил он мне, наблюдая, как собака гонялась за мухой.

– Ой, да не надо весь этот бред рассказывать, Нильс, это животное всегда было немного сумасшедшим.

Я посмотрела на Бена, стоящего в дверях с насмешливой улыбкой, и качающего головой.

– Собака просто очень жизнерадостная.

Нильс поднялся с пола и вытер свое лицо рукавом рубашки.

– Фууу, - с отвращением он скривил лицо.

– Что на этот раз? Телячья печень с морковкой или курица с бобами?

Нильс понюхал свой рукав и сморщил нос.

– Определенно телячья печень с морковкой, - сказал он Бену.

– Вы меня, конечно, извините, но мне нужны вода и мыло.

Нильс протиснулся мимо Бена и исчез в коридоре в направлении ванной.

Пока я и Бен смотрели Нильсу вслед, Брауни возбужденно запрыгнул ко мне в постель и залез под одеяло.

– Брауни, убирайся оттуда, - Бен подошел к кровати и приподнял одеяло.

Брауни прополз рядом со мной под одеялом, и высунул голову у подушки.