– О да, – подхватил он, – я вчера был там. Все готово и ожидает вашего прибытия. Я видел дворецкого и вашу секретаршу Джулию О’Нейл. Кстати, я хотел вас спросить, где вы находите таких секретарш?

Шейла улыбнулась:

– О, Джулия не простая секретарша. Она мне как дочь, хотя это звучит несколько странно, если вспомнить, что мы почти одного возраста.

«Неужели?» – мысленно удивился Бредшоу.

– Я была очень дружна с матерью Джулии и после ее смерти – это было четыре года назад – взяла Джулию к себе. Иногда ведь стоит делать добрые дела, – добавила она и скромно опустила глаза.

– Разумеется, – согласился Бредшоу, – иначе не попасть на небо. Джулия рассказывала мне, с какой трогательной заботливостью вы…

– Я в достаточной степени вознаграждена за это. Джулия очаровательна.

– О да, если бы я захватил с собой словарь рифм, то написал бы в ее честь изумительное стихотворение.

Шейла Фен кинула на Джима серьезный взгляд:

– Но Джулия всего лишь два дня находится здесь…

– И я тоже. Я ездил в Лос-Анджелес, и мы плыли сюда на одном и том же пароходе. Право, это было самое лучшее морское путешествие, которое когда-либо выпадало на мою долю. Лунный свет, залитые серебром волны, прекрасная девушка…

– Мне кажется, что придется понаблюдать за ней, – шутя заметила Шейла.

К собеседникам приблизились двое из спутников Шейлы. Усталый, разочарованный мужчина, словно сошедший со страниц голливудского модного журнала, и миловидная девушка. Шейла решила покориться неизбежному.

– Мистер Бредшоу, агент бюро путешествий, – представила она его. – А это мисс Диана Диксон и Хантли ван Горн, мои партнеры по новому фильму.

Мисс Диксон поспешила выразить должную степень восторга:

– Гонолулу обворожителен! Я всегда счастлива возможности побывать здесь! Эта природа…

– Не стоит об этом, – перебила ее Шейла, – мистер Бредшоу достаточно хорошо осведомлен о ней.

Бредшоу склонил голову:

– Но я рад лишний раз услышать подтверждение этого из уст наших гостей. – И, обратившись к ван Горну, добавил: – Я видел вас на экране.

Ван Горн иронически усмехнулся:

– Эта радость выпала даже на долю туземцев Борнео. Шейла вам что-нибудь сообщила о нашем последнем фильме?

– Очень немного. У вас хорошая роль?

– Роль недурна, но не исключена возможность, что у публики лопнет терпение. Вспомните-ка, сколько кинофирм, прежде чем обанкротиться, показывали на экране традиционную фигуру белого, приплывающего в тропические страны и опускающегося там все ниже и ниже. Вот такого белого я и играю: я опускаюсь все ниже и ниже…

– На что еще, кроме этого, ты способен? – насмешливо спросила кинозвезда.

– Я погрязаю окончательно и очень доволен своей участью, – невозмутимо продолжал ван Горн, – потом внезапно – хотите верьте, хотите нет – меня спасают! Меня реабилитируют, и в моем возрождении повинно это первобытное смуглое дитя.

– Какое дитя? – удивился Бредшоу. – Ах, вы говорите о миссис Фен. Все это очень интересно, но, пожалуйста, не рассказывайте, что дальше. – И, обратившись к Шейле, он продолжал: – Разумеется, я очень рад, что вы хотите заснять несколько сцен в Гонолулу. Но теперь я вынужден покинуть вас: на борту находится еще несколько знаменитостей – некий Аллан Джейнс, отчаянно богат…

– Я беседовала с ним в момент вашего появления, – заметила Шейла.

– Благодарю вас, я попытаюсь разыскать его. Алмазные копи в Южной Африке – это звучит эффектно. Позже мы снова увидимся. – И он убежал.

Трое киноартистов медленно пошли по палубе.

– Вот Вал, – сказал Хантли ван Горн, – разве он не напоминает тропический рекламный плакат?

К артистам приблизился режиссер Вал Мартино. То был коренастый седой человек в традиционном для тропиков белом костюме и шляпе. На нем был ярко-красный галстук, и полнокровное лицо его было приблизительно того же цвета. По-видимому, Мартино не признавал диеты и вопрос давления крови не смущал его.

– Слава богу, что с Таити покончено, – заговорил он. – Тропики становятся сносными только при наличии ванной комнаты и прочих удобств. Шейла, с тобой беседовал кто-нибудь из журналистов?

– Собственно говоря, нет. Был один из бюро путешествий.

– Жаль. Следовало бы воспользоваться случаем и прорекламировать наш фильм.

– Оставьте меня в покое с вашим фильмом, – вздохнула Шейла.

«Океаник» медленно приближался к берегу. Шейла разочарованно оглядела набережную – она рассчитывала по меньшей мере на то, что ее встретит хор школьниц в белых платьях и с гирляндами цветов. Именно так это было в ее первый приезд, но претендовать на повторение этой церемонии не приходилось, тем более что было всего лишь семь часов утра.