– Спокойно ночи, - безжизненно повторил он. На лице никаких чувств. Пусто.

– Но… - Кира взглянула на него. Он сжал челюсти и просто смотрел прямо перед собой.

– Хочешь, дам тебе свой номер?
– спросила она.

– У меня нет мобильника, - сказал он.

– Что?- спросила она.
– Это бред! Как такое возможно?

Он только пожал плечами. Она хотела бы узнать, не соврал ли он.

– Я сказала что-то, что расстроило тебя?
– спросила она.

Он не ответил, просто продолжал стоять со странным выражением лица.

Обидевшись, Кира ответила надменным тоном:

– Окей, как хочешь.

“В какую игру он со мной играет?”

Чем бы это ни было, Кире это не нравилось. Очевидно же, что она обидела его. Но он мог хотя бы сказать - чем. Кира не позволила противному чувству завладеть ей. “Да кто он такой, в конце концов?”

Почему это ее так задело? Даже она сама не знала ответа. Они виделись всего пару раз и были почти незнакомы. Все, что она к нему чувствовала, было всего лишь ее воображением. Обескураженная, обиженная и злая Кира отвернулась и бойко зашагала к дому.

Когда она зашла в дом, отец мерил шагами прихожую, ожидая ее. В ту минуту как она вошла, он остановился и посмотрел на нее.

– Куда ты ходила?
– он требовал ответа.

Кира молчала.

– Что за парень шел с тобой?

И снова ей было нечего ответить.

– В разгар нашего несчастья и горя ты поступаешь так?

Кира прикусила губу. Как она поступает? Она просто вышла прогуляться.

– Я даже представить себе не могу, как мы можем простить тебя!
– отец был непреклонен.

Желудок Киры скрутило и она покачала головой, стараясь собрать все свои силы, чтобы воспринять то, к чему он клонит.

– Ты не простишь меня?
– с вызовом ответила она.
– За что?
– ее тон должно быть потряс отца, потому что его голос стал грубым, таким она его еще никогда не слышала.

– Твоя мать не хочет видеть тебя потому что…

Он хотел ударить ее, но она почувствовала это. Кира подняла руки и остановила его.

– Хватит. Я знаю, что маму тошнит от того, какие мы разные. Если уж случилось что-то плохое, то почему с Амандой, а не со мной?

– Верно!

– И ты тоже так думаешь?
– сказала она.

– Я не соглашался с этим! До сегодняшнего вечера!

Снова вены и сердце Киры запылали, стало трудно дышать. Атмосфера вокруг них потяжелела, как если бы их окружили густые облака.

– Все изменилось с тех пор, как мы переехали сюда.

– Ты винишь во всем Эверсток? Это из-за Эверстока ты поехала по той опасной дороге? И ты ведешь себя так отвратительно сегодня вечером тоже из-за Эверстока? Это город во всем виноват?

В тот момент Кира окончательно поняла, что она никогда не знала своего отца, но все это больше не заботило ее. В водовороте боли весь ее мир начал растворяться.

И словно из ниоткуда, на подоконнике она поймала глазами вспышку. Это был мягкий синий свет, который она начала видеть после аварии. Он полностью завладел ее вниманием. Он вошел в ее разум и захватил его. Время шло, а она все смотрела и смотрела.

– Ты слышишь меня? Ты меня слышишь?
– звал ее отец, и его голос был полон испуга. Она не могла понять, почему он так переживает.
– На что ты уставилась? Да что с тобой не так?

– Я вижу тебя, - сказала она свету.

– Да ты свихнулась, - выплюнул отец.
– Ты, должно быть, повредилась рассудком после аварии. Медики должны проверить тебя.

Кира почувствовала, как скрипят ее зубы. Не было ничего в мире, что могло бы заставить ее пройти обследование. Все было в порядке. Возможно, мозг и сдвинулся немного, но это не было так уж плохо.

Она всего лишь видит и слышит теперь больше, а еще понимает то, чего никто не способен был понять. Чего отец хотел от нее? Чтобы они успокоили ее? Превратили в зомби? Она никогда не позволит такому произойти. И она была уверена, что у нее получится.

– Я - НОРМАЛЬНАЯ, - закричала она в ответ, сжимая руки в кулаки и настаивая на своем.

Ее отец подошел, чтобы взять ее за плечи и увести ее куда-то, но как только он прикоснулся к ней, Кира ощутила, как энергия проходит сквозь нее. Это было похоже на жар, текущий в ее венах. Она чувствовала, как ее гнев растет и растет, и поняла, что она стала сильнее.

Она вытянула руки вперед, оттолкнув его на несколько футов. Она издала крик ярости, и прозрачная рамка для фотографий слетела с пианино и разбилась о стену.