Англичане любят благотворить, любят удивлять своим великодушием и всегда помогут несчастному, как скоро уверены, что он не притворился несчастным. В противном случае скорее дадут умереть ему с голода, нежели помогут, боясь обмана, оскорбительного для их самолюбия.

Без хороших отцов нет хорошего воспитания, несмотря на все школы.

Блажен не тот, кто всех умнее, / Но тот, кто, будучи глупцом, / Себя считает мудрецом.

Бог – великий музыкант, вселенная – превосходный клавесин, мы лишь смиренные клавиши. Ангелы коротают вечность, наслаждаясь этим божественным концертом, который называется случай, неизбежность, слепая судьба.

Быть счастливейшим супругом, / Быть любимым и любить, / Быть любовником и другом… / Ах! я рад на свете жить!

В человеческой натуре есть две противные склонности: одна влечет сердце наше всегда к новым предметам, а другая привязывает нас к старым; одну называют непостоянством, любовию к новостям, а другую – привычкою.

Время – это лишь последовательность наших мыслей.

Всего несноснее жить на свете бесполезно.

Всякие насильственные потрясения гибельны, и каждый бунтовщик готовит себе эшафот.

Главное дело не получать, а заслуживать.

Для привязанности нет срока: всегда можно любить, пока сердце живо.

Для того чтобы узнать всю привязанность нашу к отечеству, надобно из него выехать; чтобы узнать всю любовь нашу к друзьям, надо с ними расстаться.

До€лжно показывать заблуждения разума человеческого с благородным жаром, но без злобы.

Душа, слишком чувствительная к удовольствиям страстей, чувствует сильно и неприятности их: рай и ад для нее в соседстве; за восторгом следует или отчаяние, или меланхолия, которая столь часто отворяет дверь в дом сумасшедших.

Жизнь есть обман – счастлив тот, кто обманывается приятнейшим образом.

Жизнь наша делится на две эпохи: первую мы проводим в будущем, а вторую – в прошлом.

Искренность действует сильнее самых красноречивых уверений в дружбе.

Истинные дарования не остаются без награды: есть публика, есть потомство.

Как плод дерева, так жизнь бывает всего сладостнее перед началом увядания.

Кто сам себя не уважает, того и другие уважать не будут.

Легкие умы думают, что всё легко, мудрые знают опасность всякой перемены и живут тихо.

Мало разницы между мелочным и так называемыми важными занятиями, одно внутреннее побуждение и чувство важно. Делайте что и как можете, только любите добро, а что есть добро – спрашивайте у совести.

Молодость есть прелестная эпоха бытия нашего! Сердце в полноте жизни, творит для себя будущее, какое ему мило; всё кажется возможным, всё близким. Любовь и слава, два идола чувственных душ, стоят за флером перед ними и подымают руку, чтобы осыпать нас дарами своими. Сердце бьется в восхитительном ожидании, теряется в желаниях, в выборе счастья и наслаждается возможным еще более, нежели действительным.

Мужество есть великое свойство души; народ, им отмеченный, должен гордиться собою.

Народ есть острое железо, которым играть опасно, а революция – отверстый гроб для добродетели и самого злодейства.

Превосходные умы суть истинные герои истории.

При невзгодах настоящего нужно утешаться мыслью, что были времена и более тяжкие, да и те прошли.

Редкий холостой человек не вздохнет, видя красоту и счастие детей, скромность и благонравие женщин.

Республика без добродетели и геройской любви к отечеству есть неодушевленный труд.

Слова принадлежат веку, а мысли – векам.

Смеяться, право, не грешно / Над всем, что кажется смешно.

Способ быть счастливым в жизни есть: быть полезным свету и в особенности Отечеству.

Счастлив, кто независим, но как трудно быть счастливым, то есть независимым.

Счастье есть дело судьбы, ума и характера.

Так водится в здешнем свете: одному хорошо, другому плохо, и люди богатеют за счет бедных. Шагнуть ли в свет политический? Раздолье крикунам и глупым умникам; не худо и плутишкам.

Талант великих душ есть узнавать великое в других людях.

Темперамент есть основание нравственного существа нашего, а характер – случайная форма его. Мы родимся с темпераментом, но без характера, который образуется мало-помалу от внешних впечатлений. Характер, конечно, зависит от темперамента, но только отчасти, завися, впрочем, от рода действующих на нас предметов. Особливая способность принимать впечатления есть темперамент; форма, которую дают сии впечатления нравственному существу, есть характер.