Праздников вешней игры,

Иди, на превыспренних кручах

Я тебе приготовил шатры.

Я белая, так, я белее,

Чем лилия тихих вод.

Но ты золотишься, и, рдея,

Поешь, твой голос зовет.

Я зову на высокие выси,

Я зову до исподних глубин.

Я огонь в вековом кипарисе,

Я в пещерах полночных рубин.

Зачем же тебе золотое,

Скажи, а белое — мне?

Чтоб быть нам счастливее вдвое,

Чтобы Солнце сияло — Луне.

БОЖЬЯ КНИГА

Божью книгу я читал,

Божья книга — здесь, в саду.

Выпил полный я бокал.

К каждой букве приникал.

Пьяность в разуме. Я жду.

Божья книга хороша

Тем, что каждая душа

Видит в ней себя одну,

Видит также целый мир,

Видит собственный свой пир,

И вселенскую весну.

Божья книга хороша

Тем, что каждая душа

Может всю ее прочесть.

Через миг придет, спеша,

Глядь, еще в ней строки есть,

И цветут они, растут,

Здесь, и там, и там, и тут.

Божья книга, вот опять

Я пришел тебя читать.

ГОЛУБИЦА

Во саду, саду зеленом,

Под широким небосклоном,

От Земли и до Небес,

Возносилось чудо-древо,

С блеском яблоков-чудес.

Прилетев на это древо,

С воркованием напева,

В изумрудностях ветвей,

Молодая Голубица

Выводила там детей.

Молодица, Голубица,

Эта ласковая птица

Ворковала к молодым,

Говорила им загадки

Там под Древом вековым.

Говорила им загадки:

«Уж вы детко-голубятки,

Клюйте вы пшеничку здесь,

А в пыли вы не пылитесь,

Мир далекий пылен весь».

«А в пыли вы не пылитесь.

А в росе вы не роситесь».

Ворковала им она.

Только детки не стерпели,

Заманила ширина.

Голубятки не стерпели.

В мир широкий полетели,

Запылилися в пыли,

Заросилися росою,

Удержаться не могли.

Заросилися росою,

Застыдилися виною,

Голубица же нежна.

Там под яблонью живою

Оправдала их она.

КАК СОН

Я как сон к тебе ходил,

Оставлял свой цветик ал,

Я как сон к тебе ходил,

Я как луч тебя ласкал,

И в живом играньи сил

Из потопа выводил.

Из потопа, из волны,

Из прибрежных вязких трав,

Из мятущейся волны,

Из осоки и купав,

Из великой глубины

К свету Солнца и Луны.

Становил тебя, сестра,

Во зеленыим саду,

Говорил тебе, сестра,

Что везде с тобой пойду.

Говорил тебе: «Пора!

Есть священная игра».

И Луною золотой

Осиян в живом саду,

Под Луною золотой

Я с душою речь веду.

Я с своею молодой,

Мы под яблонью святой.

И зеленый сад шумел,

Как тебя я целовал,

И зеленый сад шумел,

И раскрылся цветик ал,

И кружился голубь бел,

В час как Мир нам песню пел.

ПТИЦА РАЙСКАЯ

Мы ходили, мы гуляли в изумрудном во саду,

Во саду твоем зеленом мы томилися в бреду.

Мы глядели, как, зардевшись, расцветает нежный сад,

Мы хотели, чтоб скорее был нам спелый виноград.

Мы молили, искушали, вопрошали мы Судьбу,

Мы с дрожанием трубили в живогласную трубу.

Мы звонили, и звенели в Небесах колокола,

И была над нами в ветках Птица райская светла.

И потом мы утешались за дубовым за столом,

Пили, ели, прохлаждались, не заботясь ни о чем.

И потом мы пожелали, чтобы ум совсем исчез,

Мы манили и сманили Птицу райскую с Небес.

И потом мы перестали говорить: «А что потом?»

Гусли звонко в нас рыдали, поцелуйный был наш дом.

ГОЛУБЬ

Голубь к терему припал,

Кто там, что там, подсмотрел.

Голубь телом нежно бел,

На оконце ж цветик ал.

Белый голубь ворковал,

Он цветочком завладел,

Он его зачаровал,

Насладился, улетел.

Ах ты белый голубок,

Позабыл ты ал цветок.