Ах ты белый голубок,

Воротись хоть на часок.

УЛЕТИ

Из острогов, из затворов,

От косых холодных взоров,

От напрасных разговоров, —

Улети.

Птицей вольной, птицей белой,

Из темницы застарелой,

Унесись на подвиг смелый, —

Есть пути.

В миг один свершится диво,

И свободно и красиво

Засияет луг и нива, —

Захоти.

Пленным — крючья, пленным — пилья,

Но мечтой умножь усилья,

Вот растут, белеют крылья, —

Что ж, лети.

Камень тяжкий отвалился,

Душный свод тюрьмы раскрылся,

Прахом твой порог затмился, —

Отмети.

Будь же с нами, с голубями,

В голубом воздушном храме,

Мы помчимся облаками. —

Улети.

ВОРКУНОК

Уж очень, голубок,

Ты хитрый воркунок!

Затянешь, зажурчишь,

Разрушишь в сердце тишь,

Разломишь в нем ледок,

И манишь, и пьянишь,

О чем-то говоришь,

О чем и невдомек,

Заставишь воздыхать,

И стыдного желать,

Заноет сердце, — глядь,

Вспорхнешь и улетишь.

СВАДЬБА ДУШ

Кто сказал, что будто Небо далеко от нас?

Солнце — в мыслях, Месяц сердцу светит каждый час.

Чуть помыслим, — это утро, это свет дневной,

Чуть полюбим, — это дымка с ясною Луной.

И Луна, побыв, как Месяц, в нежном серебре,

Станет Солнцем, чтоб тонули помыслы в заре.

И небесный серп, собравши жатву всех сердец,

Золотит колосья мыслей, их сплетя в венец.

Серебро в пресуществленьи золотом горит,

В мыслях жемчуг, в мыслях звездность, камень-маргарит.

Переливные опалы в озерной воде,

Свадьба Месяца и Солнца, зов звезды к звезде.

Не поймешь, когда полюбишь, двойственных речей,

Только будь как пламень Солнца, луч среди лучей.

Не найдешь раздельность Неба и Земли родной,

Если разум обвенчаешь с царственной Луной.

ПРИХОДИ

Вкруг сада — из рыбьих костей я построил забор.

На них положил изумрудно-сребристый ковер,

Который я сплел из змеиных и рыбьих чешуй.

Приходи, и яви мне свой взор.

Приходи, поцелуй.

Снежащийся свет днем исходит от рыбьих костей,

А в ночь загорается в них словно нежный светляк.

Сказать, почему? Ведь они же из бездны морей.

А Солнце в морях засыпает на время ночей,

И в них спит Луна, перед тем как пробудится мрак.

В ковре серебро, и в ковре золотой изумруд.

Сияний таких ни слова, ни века не сотрут,

И зыбь — без конца в тишине многолиственных струй.

Приходи, о, скорей, я уж тут,

Приходи, поцелуй.

ОТЧЕГО?

Отчего душа болит, а уму не говорит?

Я люблю. Я люблю.

Отчего огонь в крови, хоть зови, хоть не зови?

Я Люблю. Я люблю.

Отчего на Небесах звезды ясные в венцах?

Я люблю. Я люблю.

Отчего из темноты дышут пьяные цветы?

Я люблю. Я люблю.

Отчего в журчаньи струй так и бьется поцелуй?

Я люблю. Я люблю.

Отчего к цветку цветок посылает лепесток?

Я люблю. Я люблю.

Отчего в твоих глазах и желание и страх?

Я люблю. Я люблю.

Отчего ж ты, отчего не у сердца моего?

Я люблю. Я люблю.

ДЛЯ СЕСТРЫ

Для сестры моей, любови, есть лазоревы цветы,

Есть лазоревы цветочки самой свежей красоты.

Самой свежей, самой нежной, из-под первой той росы,

Для сестры моей, любови, и другие есть красы.

На холме, холме зеленом есть высокий теремок,

Под оконцем воркованье, стонет белый голубок.

Голубь нежный, белоснежный, он проворный, круговой,

Чуть крылами затрепещет — он со стаею живой.

Проворкует, нас, мол, много, это правда, а не ложь,

За одним другой и третий, хоть считай, да не сочтешь.

Замелькают, затрепещут, крылья блещут и горят,

Для сестры моей, любови, в Небе выпросят наряд.

В самом Небе, в синем Небе, у высоких облаков,

Уж помолят, уж попросят бирюзы и жемчугов.

Уж помолят, уж попросят изумрудов, жемчугов.

И атласа отливного, и тончайших шелков.

Небеса ли им откажут, в Небе много там всего,