Лейла всегда будет помнить о том, что я ее не уберег, что из-за моей промашки она вытерпела такую боль, что видела, как насилуют ее подругу. Как избивают ее саму. А мне меньше всего хотелось своей рожей возвращать Лейлу в тот кошмар.

Не пытался ее забыть. Знал, что ничего из этой затеи не выйдет. Она въелась мне под кожу, была в моей крови. И забыть ее смогу если только сдохну и то не факт, что в аду ее виденье не будет моей карой.

Руслан не говорил с ней с того момента как я ее оставил, Шамиль сказал, что говорить ни с кем она не хочет. И сам он ее не видел, только по телефону говорил. Лейла его к Абби не подпускала. Как она и Олег я не знал. Последний даже не попрощался, когда прибежал вещи забрать.

Вот так вот. Бросили меня одного гнить в собственном доме, как пленника в карцер. Только мой карцер был у меня в голове.

Везде видел ее, в каждой прохожей видел ее лицо, слышал ее голос, ее смех. Видел ее улыбку. А ночи? Они стали просто невыносимы. Она приходила ко мне в образе какой-то неземной девы сошедшей с небес по мою грешную душу. Такая родная и любимая. Соблазнительная и желанная. Эти ночи стали моим проклятием. Каково это владеть любимой во сне, а проснувшись обнаружить рядом с собой пустую постель? Это хреново. Так хреново, что слов не подобрать.

Зазвонил телефон. Шамиль. Странно!

– Да.

– Быстро тащи свою чертову задницу сюда!
– рявкнул он и отключился. Я, услышав его бешенный голос, сразу сорвался и выбежал из офиса на стоянку. Нарушая все правила с бешено колотящимся сердцем мчался к Лейле. Господи, что с ней!? Пусть только будет здорова и цела.

Через двадцать минут я уже нажимал на дверной звонок их квартиры. дверь открыла Абби. Грустно улыбнулась мне. И кивком указала на кухню.

– Только не злись!
– напоследок сказала она пошла вперед, а я двинулся следом за ней.

– Что случилось? Где Лейла?
– сходу спросил я. Шамиль встал и подошел ко мне. Не успел я спросить что происходит, как его кулак знатно врезался мне в челюсть.

– За что мать твою!
– простонал я. Абби достала из холодильника пакет со льдом и дала мне.

– За все хорошее! Рот закрой и слушай, что мне сегодня птичка напела!
– он посмотрел на Абби, так вздрогнула всем телом, и взгляд его сделался печальным.

– Ты только не дави на нее, брат. Ей и так хреново.
– спустя двадцать минут говорил Шамиль. А я до сих пор не мог прийти в себя. Сказать, что мне было больно, это ничего не сказать.

Я мог отцом стать скоро. Мог сына на руках держать и жену за него целовать и любить больше всего на Земле. Господи, за что ты так с нами!

– Почему мне ничего не сказала?
– прошептал я. Она ведь не собиралась аборт делать, не такой она человек.

– Она не знала Далимир. Узнала только, когда ей врач сказал уже после...- ответила мне Абби и слезы потекли по ее глазам.

– Я...мне нужно ее увидеть! Где она?

– Она в парк ушла. Возле озера часто сидит, там поищи ее.
– Шамиль подошел ближе к Абигейл, которая стояла возле меня и старалась не плакать.
– Только не делай ей больше больно.

– Он не сделает. Не сомневайся...- что еще сказал Шамиль я не знаю, так как уже бежал вниз на улицу.

Я бегал по парку уже десять минут и никак не мог найти ее. Решил обойти озеро, вдруг она где-то среди толпы затерялась.

Взгляд зацепился за одинокую фигурку на мосту. присмотрелся и увидел, как ветер растрепал волосы и показал любимое исхудалое лицо. Рванул туда.

Она стояла там, склонившись за бортик так, что почти вывалилась. И все смотрела в воду. С каждым моим шагом она наклонялась все больше и больше. Что же ты делаешь глупенькая.

– Лейла стой!
– крикнул я. Она вздрогнула и резко выпрямилась. Посмотрела на меня. Глаза ее были безумны. В них не было и доли осознанной мысли. Только боль и пустота. Заметил как ее руки легли на живот как-будто защищая то, чего там уже нет.

Я подошел к ней так близко, что чувствовал аромат ее духов, видел каждую морщинку от усталости. Видел синяки под глазами, осунувшееся лицо. Казалось, что подуй ветер и ее снесет. Она так похудела.

– Маленькая!
– прошептал и притянул ее в свои объятия. Она закричала так, как может только тот, кто испытывает не переносимую боль. И наконец, расплакалась. Дрожь охватила все ее тело.

Немного отступил и посмотрел в ее боли и любви глаза.

Начал покрывать ее лицо поцелуями.

– Мы справимся. Со всем справимся.
– шептал я между поцелуями. Поцеловал ее соленые от слез губы и получил в ответ жадный ответ.

– Я люблю тебя Лейла.
– она долго всматривалась в мои глаза и, поцеловав, ответила.

– А я тебя Далимир.
– и рухни в этот момент мир, я бы не заметил. Только она имела значение, только ее слезы на моих губах, только ее тело в моих руках.