Шрифт:
Глава 2
Поднимись ветер с севера и принесись с юга,
повей на сад мой, и польются ароматы его!
Песнъ песней: 4,16
Зима минула. Кончились дожди.
Прошла вдруг у смоковницы сонливость.
На небе солнце медлит – погляди,
в движениях сквозит неторопливость.
Что яблоня в кругу лесных сестер,
то милая моя среди подружек.
Цветы сбегают вниз по склонам гор.
Встань, голубица, и спускайся, ну же!
– Его все нет… Дай силы мне, вино…
О, как я от любви изнемогаю…
Вот милого шаги… он ждет давно…
Остаться дома, выйти ли – не знаю.
Там яства ждут, вино горит, как кровь,
и знамя надо мной – его любовь!
Глава 3
Песнь моя о Царе…
Псалтирь: 44, 2
Искала ночью темной я на ложе
того, который мне всего дороже;
по городу, по улицам прошла,
на площадях искала – не нашла.
Куда же он ушел, не знали даже
начальники из предрассветной стражи.
Ах, где он, где, скажите не тая,
которого так ждет душа моя?
Вот одр его: блестят златые грани,
седалище из пурпуровой ткани,
стоит полсотни сильных вкруг одра,
разящий меч привешен у бедра.
Молю, ни звука, не тревожьте сон —
возлюбленный мой спит, царь Соломон!
Глава 4
И проходил Я мимо тебя и увидел тебя,
и вот, это было время твое, время любви.
Иезекииль: 16,8
На дивный лоб не положить ладонь,
волос не распустить, густых и длинных,
очей твоих не видеть голубиных,
губ не коснуться, жарких как огонь,
груди твоей, где серны – два сосца,
точеной шеи, что как столп Давидов, —
и часа не смогу, тоски не выдав,
тоски, давящей с тяжестью свинца.
Мед с молоком под языком твоим,
осанкою поспорить можешь с ланью,
струящихся одежд благоуханье
дурманит как курений сладкий дым.
Все время хмелем голова полна —
любовь твоя пьянит сильней вина.
Глава 5
Чем возлюбленный твой лучше других,
что ты так заклинаешь нас?
Песнь песней: 5, 9
Заснула я, а сердце сна лишилось.
Оно ли так стучит иль в двери стук?
Возлюбленный зовет… Ах нет, приснилось!
Мучителен неведенья недуг.
Сейчас бы спать в объятиях твоих,
приди, я от любви изнемогаю,
я скинула хитон и жду нагая,
и мирра с пальцев капает моих.
…Так это он был! Ждал и не дождался.
О, где теперь мне милого искать?
Здесь не был он? А вам он не встречался?
Не медли, Суламифь; бежать, бежать…
Скажи ему, коль встретишь, заклинаю,
что я в любовном пламени сгораю.
Глава 6
И дам им одно сердце и один путь.
Иеремия: 32, 39
Перед рассветом теплая гроза
в большом корыте выкупала землю.
Сад безмятежно спал, грозе не внемля,
на лепестках испариной – роса.
Пошла я виноградники стеречь,
как вдруг нежданно с милым повстречались.
Весь день мы с ним любились, миловались,
стремясь друг дружку ласками развлечь.
Небес крахмальных нам голубизна
не раз сквозь сень деревьев улыбнулась,
а только мне немножечко взгрустнулось:
ушел мой милый, я опять одна.
Легко ли виноградники стеречь!
Но свой еще труднее уберечь.
Глава 7
Вся ты прекрасна, возлюбленная моя,
и пятна нет на тебе.
Песнь песней: 4, 7
Повремени, прекрасная девица,
и дай нам на тебя полюбоваться
сейчас, когда ты сбросила одежды
и к милому торопишься, нагая!
Округлость бедр твоих как ожерелье,
живот – источник, лечащий от жажды,
сокрыто чрево ворохом пшеницы,
сосцы твои раскрылись, как бутоны,
залились нежно-розовым румянцем,
глаза, как Евсевонские озерки,
и гибок стан, как молодая пальма,
а груди, словно кисти винограда.
Подумал я: взобрался бы на пальму
и пил там виноград кровоточащий!
Глава 8
Сие заповедаю вам, да любите друг друга.
Иоанн: 15,17
Расплавь меня на сердце, как печать,
надень, как перстень, на руку твою.
Любви и перед смертью устоять,
а ревность с адским пламенем сравню.
Водой не потушить огонь любви
и не залить его и сотне рек,
богатства за любовь давать свои
способен лишь презренный человек.
…Нам ложе – зелень. Ненаглядный мой,
отдав все силы в сладостной войне,
уснул. Одна рука – под головой,
другой меня ласкает в полусне.
Здесь спит сама любовь… шуметь не будем…
она ведь спит так чутко – вдруг разбудим.
Поэт
Б. Пастернаку
Над городом в рассветном дыме
стоит, заметное едва,
твое магическое имя,
как Валтасаровы слова.
И, огорошенная сходу,
читает, заворожена,
подвластная тебе природа
таинственные письмена.
Уже она близка к разгадке,
уже понятней будет впредь,
чего ей ждать, в каком порядке
сиротствовать и зеленеть,
и почему для человека,
в час этот спящего пока,
она была и будет Меккой
на все грядущие века.
А ты, душа, живи, шаманствуй
в кругу заговоренных звезд,
покуда время и пространство,
как вдовы, ходят на погост.
Нет у стихов имен и отчеств,
и чтоб их как-то различать,
на лучших воском одиночеств
оплавилась судьбы печать.