Нам рассмеялся, как ребенок, Гав радостно вытянул вперед руки.

Нао, взволнованный воспоминаниями, чуть слышно прошептал: — Мы скоро увидим племя!

Казалось, самый воздух равнины пахнул родным племенем. Весь облик местности здесь был иной, не похожий на земли, оставшиеся позади, на юго-востоке. Пережитые страдания и лишения мгновенно были забыты, и только радость близкого свидания занимала мысли уламров.

Нам и Гав не вспоминали о жестокости старших соплеменников, о тяжелых кулаках Фаума; с гордостью глядели они на маленькие огоньки в плетенках, которые им удалось сохранить, несмотря на тысячи препятствий, страдания и усталость.

Нао жалел, что пожертвовал своей плетенкой; правда, он подарит племени камни, содержащие Огонь, и научит, как пользоваться этими камнями. Но все же он предпочел бы, подобно своим спутникам, сохранить живым частичку того Огня, который он завоевал у кзамов.

Множество трещин и обвалы делали спуск с горы и трудным и опасным. Уламры осторожно подвигались вперед, опираясь на копья и дротики. Наконец, последние препятствия остались позади, и они очутились на равнине. Теперь перед ними лежала гладкая, хорошо знакомая дорога.

Нао хотел до наступления темноты дойти до излучины реки и там остановиться на ночлег.

День медленно угасал за темными облаками, громоздившимися на западе. В саванне показались стаи волков и собак; уламров удивила их многочисленность: стаи сновали по всей равнине, оглашая воздух тоскливым воем. С первого взгляда видно было, что зверей мучит жестокий голод.

Нао предложил своим спутникам прибавить шагу, зная, как опасны эти звери, когда их много. И в самом деле, волки и собаки разделились на две огромные стаи — направо собаки, налево волки — и побежали по следу уламров, огрызаясь и угрожающе рыча друг на друга. Волки были сильнее и рослей, но собак было значительно больше.

По мере того как ночь поглощала сумерки, глаза хищников сверкали все ярче. Нао, Нам и Гав видели со всех сторон множество светящихся точек, снующих в воздухе, как светляки.

Вначале звери держались на почтительном расстоянии, но чем гуще становилась тьма, тем теснее окружали они людей и тем отчетливее слышен был легкий топот их лап. Собаки оказались более смелыми: некоторые из них опередили людей и преградили им путь. Тогда волки, испугавшись, что предприимчивые соперники перехватят у них добычу, угрожающе рыча, всей стаей бросились на собак. Собаки не испугались: считая, что по праву добыча принадлежит им, они ответили волкам дружным оглушительным лаем и, в свою очередь, оскалили клыки.

Обе стаи, ощетинившись, стояли друг против друга, готовые броситься в драку. Но часть собак побежала за уламрами, и остальные последовали их примеру. Снова две цепи зверей бежали по бокам горсточки уламров. Это упорное преследование в конце концов не на шутку встревожило людей.

Одна собака, ростом с доброго волка, забежала вперед, остановилась, оскалила клыки и прыгнула на Гава. Молодой уламр метнул в нее дротик, и собака с протяжным воем упала на землю. Нам поспешил прикончить ее ударом палицы.

На жалобный вой товарки толпой прибежали остальные собаки: стадное чувство было развито у них больше, чем у волков, и, когда одна из них была в опасности, вся стая иногда осмеливалась нападать даже на крупных хищников.

Нао опасался, что стая сейчас набросится на них.

Он приказал Наму и Гаву подойти поближе, и втроем они остановились против возбужденной, рычащей своры собак, озадаченной и немного испуганной их поведением. Стоило одной из них осмелиться напасть, и тотчас же вся стая последовала бы ее примеру; тогда кости уламров забелели бы на равнине…

Вдруг Нао метнул дротик; одна собака свалилась на землю с пробитой грудью. Схватив ее за задние лапы, уламр швырнул труп в стаю волков; запах крови ударил в нос изголодавшимся волкам, и они мгновенно растерзали на части так легко доставшуюся добычу. В ту же секунду собаки, забыв про людей, ринулись на волков…

Не дожидаясь исхода свалки, уламры убежали. Полоса тумана говорила о близости реки, и, действительно, вскоре они увидели воду.

Нао несколько раз останавливался, заблудившись в темноте, но в конце концов, указав пальцем на какую-то сероватую массу, сказал:

— Теперь волки нам не страшны!

Темная масса оказалась высоким утесом. Подъем на него был возможен только с одной стороны. Нао с давних пор знал этот утес, и вскоре все трое взобрались на вершину; они очутились на широкой площадке, где свободно могли поместиться тридцать человек.

На равнине во мраке ночи волки продолжали сражаться с собаками. Злобный вой, рычание и жалобный визг наполняли сырой воздух.

Уламры облегченно вздохнули, радуясь, что находятся в безопасном месте.