Шрифт:
Ленинский облом
В одном полку Дальней авиации, расквартированном в Эстонии, готовились встречать исторический Двадцать какой-то съезд КПСС. Встреча съезда – само по себе дело несложное, штука в том, что его нужно было ещё и ознаменовывать, желательно, успехами в боевой подготовке. Но с этим в полку как раз были проблемы, поэтому, как говорил Остап Бендер, требовалась плодотворная дебютная идея. Думали долго, наконец, замполита озарило: в гарнизоне нет памятника Ленину! Поставим памятник – будет замечательный подарок съезду!
Итак, принципиальное решение приняли, дело было за малым – где взять памятник? Товар неходовой, в магазине, особенно в эстонском, не купишь… Опять же, спрашивать: «А у вас Ленин в виде статуи есть? А почём?» себе дороже. И тут вспомнили, что в полку кантуется двухгодичник, у которого в личном деле записано: «скульптор»!
Найти!
Нашли.
– Можешь Ленина вываять?
– А как же!
– К съезду?
– К съезду!
– Что нужно?
– Арматура, сварочный аппарат, гипс, ещё что-то там, отдельное помещение и чтобы ни одна бл… ну, в общем, чтобы не мешал никто…
Три месяца скульптор пил в отдельном помещении огненную воду, водил туда подружек, словом, всячески наслаждался жизнью.
Партполитаппарат в это время ходил вокруг мастерской кругами, глотая слюни, но внутрь входить боялся, чтобы не спугнуть музу ваяния.
И вот решительный день настал. Командование собралось на смотрины, после которых полковники молча разошлись по домам, пряча глаза.
Глухой ночью к мастерской подогнали КрАЗ, автокран и десяток солдат, которые со дня на день должны были уйти на дембель. Статую ночью вывезли в лес и тайком закопали.
Скульптор оказался антисоветчиком, да ещё и авангардистом…
Тянем-потянем
Бомбардировщик Ту-22 был сложным в посадке, поэтому неопытные лётчики иногда допускали выкатывание, то есть при посадке самолёт одной или несколькими стойками шасси съезжал с бетонки. Из-за высокого удельного давления на грунт стойка мгновенно проваливалась, как в болото, и если истребители обычно выдёргивали без проблем, то с тяжёлыми самолётами приходилось повозиться.
Однажды Ту-22 как-то особенно тяжело засел, скатившись с ВПП, [3] в результате чего взлёт и посадка самолётов стали невозможны, аэродром пришлось закрыть, в общем, обстановка нервозная.
Подрыли под стойкой шасси траншею, подцепили КрАЗ. Тянем-потянем, вытянуть не можем. Не хватает массы тягача. Прицепили к первому КрАЗу второй. Потянули. Фюзеляж самолёта как-то неприятно потрескивает, стойки шасси ощутимо гнутся, машина качается, но… не едет! Ну что тут делать? И полосу освобождать надо, и самолёт страшно разложить, да ещё, не дай бог, кто-то из людей под 80-тонную махину подвернётся…
3
ВПП – взлётно-посадочная полоса.
И вдруг старший инженер полётов увидел, что по рулёжке [4] ползёт топливозаправщик, а в качестве седельного тягача у него «Ураган». И тут на старшего инженера полётов снизошло просветление. Бочку мгновенно отцепили, второй КрАЗ «взяли на галстук», за руль прыгнул кто-то из техников. Мощный «Ураган» взревел, выбросил клуб солярового дыма, упёрся всеми 8 колёсами и… порвал пополам первый КрАЗ!
Старший инженер поплёлся на голгофу – докладывать командиру обато.
4
Рулёжка – рулёжная дорожка.
Услышав о случившемся, тот схватился за голову:
– Вы что там, охренели совсем – КрАЗы рвать?!
– Да ладно тебе, чего злишься, КрАЗом больше – КрАЗом меньше, спишешь… Не впервой!
– Умный, да?! А что я в акте на списание напишу: «разорван при буксировке»? Да за это в лучшем случае тюрьма, а в худшем – дурдом!!!
Кто кого?
В тот раз полёты закончились поздно, часа в 2 ночи, а следующий день был нелётный, парковый, поэтому я рассчитывал отоспаться.
В сладкий утренний сон неожиданно влез гул мощных моторов и лязг гусениц. Казалось, что на нашей тихой радиолокационной позиции началась танковая битва под Прохоровкой. В грохот боя неожиданно вклинился матерный вопль.
«В прорыв идут штрафные батальоны», – подумал я и окончательно проснулся.
На улице меня ожидало феерическое зрелище. Оказывается, два неразлучных прапора-хроника по пьяному делу поспорили, кто кого перетянет: КрАЗ или трактор?
Спор решили разрешить экспериментом. Взяли КрАЗ и гусеничный ДТ-75, соединили их за фаркопы жёстким буксиром и стали заводиться. В этот момент на точку прибыл шеф. Подавив естественное изумление, ротный одной тщательно продуманной матерной фразой сразу навёл твёрдый уставной порядок.